Между искусством и театром

Сейчас встретила знакомую с одним известным куратором. Она, желая меня представить, спрашивает:

- Вы знакомы?

Куратор, улыбаясь мне, отвечает:

- Конечно! Когда Ильмира была художником...

И прерывается.

- Ильмира и сейчас художник, конечно...

Я тоже улыбаюсь.

#Внезапно #променя

Давайте о грустном (для меня).

Роман Tuberculum, видимо, никогда не будет больше издан в России (он печатался только с сокращениями). Пришли ответы от двух крупных издательств, суть которых такова: мы не сможем издать эту книгу, хотя она хорошо написана, потому что в ней много упоминаний геев и наркотиков (в частности, к героине в больницу приходит навестить ее дилер, история которого подробно описана). "Если это все убирать - будет совсем другая книга".

Мне также написали, что у меня слишком мало подписчиков в ВК и инстаграме (остальные соцсети почему-то не были учтены, и я точно знаю, что у ряда популярных сейчас авторов подписчиков в инстаграме на порядок меньше).

И вывод: "Ни одно российское издательство не возьмется сейчас за публикацию".

Это означает, что и третий большой роман про современное искусство в 2010-х, который я сейчас дописываю, издан быть сейчас здесь не может, так как там есть темы Крыма, Украины, политических активистов...

Это означает, что публиковаться я могу только за границей, но кому там нужны истории о России 2000-х и 2010-х?

Означает ли это, что я навсегда выпала из литературного процесса, из истории (я пишу о прошлом), из понимания, в какой реальности я сейчас нахожусь?

Ответ: да.

#литература

Вышел интересный, 126-ой, номер "Художественного журнала", полностью посвященный феномену автофикшн.

Текст пришлось писать ночью и быстро, поэтому я выбрала формат критического эссе, где автор волен высказать все, что ему вздумается, по какому-то частному вопросу. Я критикую саму идею автофикшн и автописьма как текстов, где автор концентрируется только на себе, а потому я отнесла бы все эти "жанры" к большому корпусу эго-текстов (дневники, письма, записные книжки и т. п.). Как читателю мне не понятно, как нам присоединяться к автофикшн - эго-тексту с большой долей художественной обработки, который уверяет нас, что да, это случилось с автором, но это не дневник, а литература. Чтобы совсем заострить, я пишу о "высокой литературе" автофикшн: "романах" Анни Эрно. И тут же вставляю свой текст из дневника, выбрав куски просто поиском - где попалось слово "искусство". Тогда еще не шла речь о закрытии Института "База", а потому отрывки выбраны без учета этой новости и сейчас воспринимаются как воспоминания (я позже продолжила эту линию в постах).

Конечно, я не верю, что, выпуская автотексты или эго-документы в публичное поле, писатели или их редакторы не делают специальной обработки. Все, кто работал над изданиями дневников известных людей, это знают. Зачем же нам, как читателям, так нужна иллюзия некоего подлинного аутентичного текста? Почему так непременно хочется узнать, случилось ли все это с автором на самом деле? Ответа у меня нет - я не помню, чтобы у меня возникал такой интерес. Тем не менее, этот вопрос важен для меня ещё с того времени, когда я увлеклась документальным театром. Его практики постоянно подчеркивали подлиность и аутентичность той реальности, которую они репрезентировали на сцене - в противовес лживым картинкам телевидения или спектаклей других театров.

Исследователи называют разные причины такого зрительского интереса, а я, пока писала текст в ХЖ и редактировала к нему отрывки дневников, подумала о том, что нам приятно быть свидетелями любой уязвимости. Называя свои опусы автофикшн или дневниками, мы подставляем себя под разные, часто резкие и критические оценки. Вот и я не удержалась от того, чтобы слегка пройтись по великой Эрно. В этом преимущество любого критика - он всегда неуязвим. Однако от художника в широком смысле ждут также и слабостей, и саморазоблачения, и самоиронии, и неприкрытого самолюбования, над которым так хочется посмеяться, и самобичевания, и всего того "само-", которое кроется в нас и стесняется показаться миру. Юродивость некоторых автотекстов тому подтверждение. Вряд ли мне удалось это показать в коротком эссе, но есть, о чем думать дальше.

В названии - "Идеальный дневник" - использовала случайно сгенерированный заголовок для романа про художницу, который никак не допишется и называется теперь иначе.

#литература #дневники #новости

Приняла участие в дискуссии "New Generation. Портрет художника в юности - II" на ярмарке blazar. Модератор: Мария Кравцова, главный редактор "Артгида". Второй спикер: Сергей Попов, основатель галереи pop/off/art.
⠀⠀⠀⠀
Запись не будет выложена, поэтому выделю несколько наблюдений, которые мы успели обсудить. И да, конечно, это work-in-progress. Никакое поколение нельзя увидеть точно в то время, когда оно только формируется.
⠀⠀⠀⠀
1. Поколение художников правильнее определять не по году рождения, а по тому историческому контексту, в котором они оказались. Художники 1990-х, художники 2010-х, художники, работающие после 2022 года и т. д.
⠀⠀⠀⠀
2. Художественную карьеру можно начать в любом возрасте, однако институции еще долго по инерции будут предпочитать авторов до 35 лет включительно, если иметь в виду именно институциональную поддержку. В то же время, если у автора есть портфолио с интересными работами, возраст перестает иметь значение.
⠀⠀⠀⠀
3. Мое личное наблюдение (и, кажется, с ним никто не спорил): у поколения, активно сейчас работающего, самая главная интенция - жить (не выживать, а именно жить, причем достаточно комфортно). На этих людей не навесишь чувство коллективной вины, ими не поманипулируешь в помощью фраз: "Настоящий художник не думает о деньгах", "Судьба истинного художника сейчас - эмиграция", и проч. Они в большей степени здоровы психологически, чем то же мое поколение и чуть младше. Условные "мы" точно готовы были идти на определенные жертвы ради искусства, почти не рассматривали его как источник заработка, были так или иначе заражены романтическими представлениями об искусстве и верили в его преобразующую силу. Некоторые поплатились жизнью: мы помним авторов, которые покончили с собой.
⠀⠀⠀⠀
4. Нынешнее поколение более обращено к личным историям или отсутствию оных, почти не касается больших нарративов. А потому, возможно, появилось так много работ в квази-наивной эстетике, имитирующей детскую изобразительность, неумелость, воспевающую корявость и недоделанность. 

5. В то же время такого увлечения ремеслами в современном искусстве, пожалуй, еще не было. И, если в 2010-х обращение к вышивке или керамике (да и к тем же личным историям) было скорее феминистскими жестами, то сейчас шьют, вяжут, вышивают, лепят в равной степени и художницы, и мужчины-художники, только без акцентирования в своей практике эмансипаторного посыла. Часть таких авторов ищут материальное выражение своим нематериальным исследованиям, а другая часть - и тут внимание - с помощью традиционных ремесел ищет источники "истинной идентичности". Грубо говоря, они ставят перед собой вопрос: если "русскость" (подставьте любую национальность), то какая? (и да, это не имеет отношения к тому, что хотят навязать сверху - там много искренних, тоже отчасти наивных, поисков).
⠀⠀⠀⠀
6. Повторю, что нынешние художники научились монетизировать свою деятельность и не испытывать никаких переживаний по этому поводу. Однако это было бы невозможно без появления нового поколения покупателей, хорошо разбирающегося в современном искусстве, желающего видеть его в своих лофтах и офисах, владеющего разными бизнесами и (на данный момент) утверждающего и доказывающего рублем, что дело у них идут относительно хорошо.
⠀⠀⠀⠀
7. Пока никуда не ушла при этом инфантильность большинства художников относительно юридических вопросов, решения конфликтных ситуаций, но зато совершенно точно появилась большая самостоятельность в экспозиционных практиках. Большая часть молодых авторов не понимает, зачем нужны кураторы, и предпочитают все делать сами. Это как положительный момент (побывать на той стороне баррикад полезно), так и негативный, потому что качество осмысления и публичной демонстрации практики значительно хромают.

Ваши мысли, наблюдения?
⠀⠀⠀⠀
#современноеискусство

Это было чудесно, потому что слушать Осмоловского – чистое удовольствие, хотя все же стоит ограничивать дозы, так как Анатолий может рассказывать бесконечно. У Т. родилась прекрасная идея – сделать пьесу про Осмоловского и современное искусство. Мы уже договорились с Анатолием, так что впереди еще много бесед. Ура!

(Картина мира его все же ужасна – я не знаю, как он в ней живет. Вот это как раз и интересно – узнать).

#современноеискусство #дневники #художественноеобразование

Мало кто написал, но лично подходили и просили продолжить публикации про Институт "База" с аргументом: "Я у Осмоловского не училась/не учился, но очень интересно, как это было". Я сделаю еще несколько постов про мой первый год обучения у Анатолия, только при чтении помните, что это именно первый год: программа еще обкатывалась. В то время я работала на РЕН ТВ редактором сценариев и искала новую работу. Диссертация, о которой пойдёт речь ниже, - это мой текст о жанрах в современной драматургии и движении "Новая драма" (многие считали, что движения нет, а я как раз показывала и доказывала, что есть).

23.03.12. HR-специалист мне пока не перезвонила, жаль. Хотя – что я вру? – я бы хотела заниматься только искусством и критикой – все то, что предлагает сейчас Осмоловский.

25.03.12. Вчера на Осмоловском было тяжко, потому что говорили о философии Делеза, а еще он опоздал на полчаса, а потом задержал нас. Я вручила ему свой диссер, надеюсь, получится диалог. Он дал нам первое задание: прочесть Беньямина и сделать художественный объект в духе концептуализма, из десяти спичек.

01.04.12. Учеба в «Базе» не должна пройти даром. Глупо отучиться у Осмоловского и оставаться редактировать сериалы. Уже сейчас надо думать о собственной институции. Или искать, к кому присоединиться. В конце концов, определение «искусствовед» (и «независимый исследователь») мне нравится больше, чем критик и редактор (я всегда была больше этих ролей). Мне только 31 – еще многое впереди.

Просмотр работ прошел хорошо. Из моих Осмоловский одобрил «Патологию» - то, что мне нравилось как раз меньше всего. Сказал, что здесь есть социальная критика.

«Модальность» и прочее назвал классическими концептуальными работами, но эстетскими. Видимо, эстетство не одобряется.

Анатолий зачем-то решил выставлять нам баллы. У нас с Т. есть по два (высший балл – три).

Еще Анатолий признался, что с трудом продирается через язык моего диссера и что такой язык – явное наследие сталинизма. Пока он осилил только 50 стр., но собирается прочесть все.

02.04.12. В "Базе" многие мои части интегрируются – «Глядишь, станешь цельной личностью», - пошутила А. К. А я чувствую, что скоро что-то произойдет в моей жизни – то, чего я избегаю.

07.04.12. Осмоловский прочел диссер, сказал, что понравилось, что он понял полностью это явление. Его критика касалась терминологии (одобрил использование Ваттимо, Фромма и др.) и методологии (считает, что, если буду писать об искусстве, нужно писать прежде всего о приемах и обещал поделиться своей статьей о Виноградове и Дубоссарском). Интересно покритиковал Гришковца и «креативный класс», который тот представляет (Гришковец – это человек, единственный поступок которого – съесть собаку, и все). Предложил политическому театру делать такие акции, чтобы попадать в милицию и там разыгрывать пьесы! Заранее продуманную, но с элементами импровизации. Ведь актер может сыграть кого угодно! Тут мне подумалось, что Угаров и Ко совсем не так радикальны, как это мне представлялось, и их «политика» мало стоит. (На полях: «Сказал, что в моей работе не хватает описания зрителя! Кто ходит на эти спектакли?») Делился с нами также тем, что помнит из учебника для КГБ (читал, чтобы быть готовым к их приемам). А в финале предложил как-нибудь пообщаться тет-а-тет в мастерской!

09.04.12. Все, что я слышу в «Базе», кажется мне синхронностью: все попадает в меня. Но мне еще недостает смелости.

7.05.12. Внезапный adventure заменил все, даже запланированный поход в театр. Анатолий попросил молодых людей помочь ему стащить его новую работу из мастерской, и я отправилась вместе с ними, а в качестве непосредственных помощников поехали Т. и Н. Мы побывали в мастерской, которая оказалась аж на Щелковской, видели «Тотемы», «Хлеба» и новую работу с головами революционеров (как раз голову Троцкого и нужно было стащить). Анатолий подарил нам второй номер «Базы», который бы мы вряд ли купили (дорого). А потом поехали к нему домой и до 11 вечера пили чай, коньяк, ели торт и бесконечно говорили обо всем подряд.

Скончался Андрей Алексеевич Ковалёв — искусствовед, арт-критик, специалист по русскому искусству XX-XXI веков. Невосполнимая утрата, у нас специалистов такого уровня единицы... И, конечно, он был носителем ускользающих от архивов историй жизни художников-современников. Не довелось с ним общаться лично, но по визитам в архив запомнился человеком весёлым, с большой жизненной энергией.

Выражаю соболезнования всем близким и друзьям.

#новости