Сейчас утром за кофе читаю понемногу книгу Зориной и Смирновой "О чем рассказали говорящие обезьяны". Она совершенно замечательная, хотя для "популярной" книги написано сложновато, на мой взгляд. Но мне, как уже биологу ок, так что я наслаждаюсь.
Это книга о том, как по-разному можно думать о поведении, о животных, о людях и о том, что такое "изучать поведение животных". Ну и, конечно, она полна разными рассказами.
Есть моменты забавные:
"Воспользовавшись интересом обезьяны к разглядыванию картинок, перед ней кладут пачку фотографий. Сначала Вики просто перебирает их, потом начинает раскладывать на две кучки и, как выяснилось, совсем не наобум. «Родители», проводившие этот эксперимент, обнаружили, что в одну сторону Вики откладывала изображения людей, а в другую — животных. Самым интересным было то, что фотографии других шимпанзе она отбрасывала туда, где уже лежали кошки и поросята, но собственную фотографию она положила в другую сторону, как раз поверх портрета леди Рузвельт. Это было одним из первых полученных в 50-е годы доказательств того, что обезьяны мысленно распределяют по категориям окружающие предметы и явления."
Есть моменты, которые вызывают у меня тик, например "Подчеркивая сложность отношений мысли и слова в развитом сознании, Выготский цитирует слова Л. Н. Толстого: «отношение слова к мысли и образование новых понятий есть такой сложный, таинственный и нежный процесс души»". Ну то есть, цитирующая цитата чтобы сказать, что процесс, в общем-то, некоторым образом неразлагаем на атомы: издержки научного стиля, конечно. Толстой, мол, Выготский - и те вона что. Уф.
Ну и есть места, сквозь которые я вижу дуновение духа. Например, "Американский психолог Г. Харлоу был одним из первых на Западе, кто пробил брешь в глухой стене примитивных бихевиористских методик, которые ставили крыс и шимпанзе практически на один уровень."
Это правда так, и дуновение тут в том, что Харлоу как раз первоначально никакие бреши разрушать не хотел, он как раз наоборот, хотел показать механистичную механику и понять, отчего у него лабораторные животные дохнут. И, думаю, именно жутковатый этот механистический подход позволил придумать такие эксперименты, результаты которых никак нельзя было притянуть к первоначальной теории и пришлось признать что "нет, оказывается дети бегут к маме не за едой, а за любовью". Все-таки эти работы Харлоу совершенно удивительная штука.
ну и продолжая тему, еще я прочла, что ученые, которые обучали обезьян жестовому языку методом "воспитываем их в семье, всегда с нами и почти как дети" после завершения эксперимента, а завершался он за сколько-то лет, по большей части просто сдавали своих "из семьи" животных в приматологические центры, где их (научившихся общаться, помещавших себя в стопочку к леди Рузвельт) содержали без общества в одиночных клетках довольно долгий остаток их жизни. Были, впрочем, и исключения, например, ту самую Уошо все-таки не сдали, вот что пишут:
"менно Футс спас ее (а потом и других шимпанзе, вышедших из опытов у Гарднеров) от такой судьбы. За годы экспериментов он не на шутку привязался к своей воспитаннице, так что расставание с Уошо стало бы для него едва ли не личной драмой. Вот как он описывает свои ощущения в ожидании предстоящей разлуки: «Я думал о том, как мне будет не хватать Уошо. Во время наших игр в трейлере, наших дружеских перепалок, потасовок и бурных проказ она завоевала мое сердце. Мне будет не хватать ее проделок на любимом дереве, интереса к любимым книгам, озабоченности моими порезами и царапинами, того, как она „говорила“ „УОШО ХОРОШАЯ ДЕВОЧКА“. Но больше всего я жалел, что не увижу ее взрослой. Как старший брат, отправляющийся в колледж, я грустил, что не увижу большей части детства своей сестрички. В следующий раз я встречу ее совсем другой. Думать об этом было горько» (FOUTS, MILLS 1997/2002, с. 108).
Это книга о том, как по-разному можно думать о поведении, о животных, о людях и о том, что такое "изучать поведение животных". Ну и, конечно, она полна разными рассказами.
Есть моменты забавные:
"Воспользовавшись интересом обезьяны к разглядыванию картинок, перед ней кладут пачку фотографий. Сначала Вики просто перебирает их, потом начинает раскладывать на две кучки и, как выяснилось, совсем не наобум. «Родители», проводившие этот эксперимент, обнаружили, что в одну сторону Вики откладывала изображения людей, а в другую — животных. Самым интересным было то, что фотографии других шимпанзе она отбрасывала туда, где уже лежали кошки и поросята, но собственную фотографию она положила в другую сторону, как раз поверх портрета леди Рузвельт. Это было одним из первых полученных в 50-е годы доказательств того, что обезьяны мысленно распределяют по категориям окружающие предметы и явления."
Есть моменты, которые вызывают у меня тик, например "Подчеркивая сложность отношений мысли и слова в развитом сознании, Выготский цитирует слова Л. Н. Толстого: «отношение слова к мысли и образование новых понятий есть такой сложный, таинственный и нежный процесс души»". Ну то есть, цитирующая цитата чтобы сказать, что процесс, в общем-то, некоторым образом неразлагаем на атомы: издержки научного стиля, конечно. Толстой, мол, Выготский - и те вона что. Уф.
Ну и есть места, сквозь которые я вижу дуновение духа. Например, "Американский психолог Г. Харлоу был одним из первых на Западе, кто пробил брешь в глухой стене примитивных бихевиористских методик, которые ставили крыс и шимпанзе практически на один уровень."
Это правда так, и дуновение тут в том, что Харлоу как раз первоначально никакие бреши разрушать не хотел, он как раз наоборот, хотел показать механистичную механику и понять, отчего у него лабораторные животные дохнут. И, думаю, именно жутковатый этот механистический подход позволил придумать такие эксперименты, результаты которых никак нельзя было притянуть к первоначальной теории и пришлось признать что "нет, оказывается дети бегут к маме не за едой, а за любовью". Все-таки эти работы Харлоу совершенно удивительная штука.
ну и продолжая тему, еще я прочла, что ученые, которые обучали обезьян жестовому языку методом "воспитываем их в семье, всегда с нами и почти как дети" после завершения эксперимента, а завершался он за сколько-то лет, по большей части просто сдавали своих "из семьи" животных в приматологические центры, где их (научившихся общаться, помещавших себя в стопочку к леди Рузвельт) содержали без общества в одиночных клетках довольно долгий остаток их жизни. Были, впрочем, и исключения, например, ту самую Уошо все-таки не сдали, вот что пишут:
"менно Футс спас ее (а потом и других шимпанзе, вышедших из опытов у Гарднеров) от такой судьбы. За годы экспериментов он не на шутку привязался к своей воспитаннице, так что расставание с Уошо стало бы для него едва ли не личной драмой. Вот как он описывает свои ощущения в ожидании предстоящей разлуки: «Я думал о том, как мне будет не хватать Уошо. Во время наших игр в трейлере, наших дружеских перепалок, потасовок и бурных проказ она завоевала мое сердце. Мне будет не хватать ее проделок на любимом дереве, интереса к любимым книгам, озабоченности моими порезами и царапинами, того, как она „говорила“ „УОШО ХОРОШАЯ ДЕВОЧКА“. Но больше всего я жалел, что не увижу ее взрослой. Как старший брат, отправляющийся в колледж, я грустил, что не увижу большей части детства своей сестрички. В следующий раз я встречу ее совсем другой. Думать об этом было горько» (FOUTS, MILLS 1997/2002, с. 108).