Репост из: Бодрость Духа
Позвольте реплику о Ефремове - почему тема о нем актуальна для спортивных СМИ. Не стоит ругаться на Чемпионат или СЭ, которые вынесли Ефремова в шапку.
В своё время он стал завсегдатаем VIP-ложи «Спартака». Долгие годы посещал домашние матчи (с шарфом!), фактурно комментировал происходящее и таскал с собой других знаменитостей. К примеру, познакомил меня в «Лужниках» с Артуром Смольяниновым - задолго до «Девятой роты». Они друг друга дополняли: в семье Ефремова к футболу относились как к светскому мероприятию - засветиться, посмаковать и обсудить, а Смольянинов, как выходец с окраин, интересовался, что за баннер вывесила «Фратрия», и будут ли новые акции.
Ефремов живо реагировал на слово «Спартак» и, будучи на связи со многими спортивными журналистами, формировал общественное мнение. Человек футбола практически, свежий спикер, эксперт, комментатор. Он всегда был в спортивных СМИ. И присутствует сейчас.
У меня, как у редактора «Советского спорта» в прошлом, остались только хорошие воспоминания о Ефремове. Был вежлив и пунктуален, излагал компетентно и остроумно. Помогал контактами.
С Михаилом мы говорили не только о футболе. В детстве мне довелось поработать в труппе Камерного музыкального театра под началом его знаменитого дедушки. С режиссёром Борисом Покровским связаны воспоминания трогательные и поучительные, которыми мы и обменивались. «Согласись, Борис Александрович как Лобановский», - говорил Михаил, и это было в точку. На репетициях гоняли жёстко, и мнительные сопрано рыдали по углам в гримерке.
А уже во времена работы в «Локомотиве» я познакомился с сыном Михаила. Интеллигентный, обаятельный человек. Никита Ефремов продолжил актерскую династию, но команду отца в своё сердце не принял. Для «Локо» тех лет это была ценная персона, не так много людей ходило на стадион (не говоря уже о бомонде). Никита любил смотреть футбол вживую и охотно откликался на любую нашу просьбу. «Расстроил папу, но выбор уважаю» - говорил Михаил о клубных предпочтениях сына.
К произошедшей трагедии добавить нечего. Ефремов-старший начал чудить давно. Вплоть до срывов спектаклей, когда невнятно бурчал со сцены и дискутировал с публикой. Развязная жизнь до добра не довела.
О сцене придётся забыть. И о стадионе.
В своё время он стал завсегдатаем VIP-ложи «Спартака». Долгие годы посещал домашние матчи (с шарфом!), фактурно комментировал происходящее и таскал с собой других знаменитостей. К примеру, познакомил меня в «Лужниках» с Артуром Смольяниновым - задолго до «Девятой роты». Они друг друга дополняли: в семье Ефремова к футболу относились как к светскому мероприятию - засветиться, посмаковать и обсудить, а Смольянинов, как выходец с окраин, интересовался, что за баннер вывесила «Фратрия», и будут ли новые акции.
Ефремов живо реагировал на слово «Спартак» и, будучи на связи со многими спортивными журналистами, формировал общественное мнение. Человек футбола практически, свежий спикер, эксперт, комментатор. Он всегда был в спортивных СМИ. И присутствует сейчас.
У меня, как у редактора «Советского спорта» в прошлом, остались только хорошие воспоминания о Ефремове. Был вежлив и пунктуален, излагал компетентно и остроумно. Помогал контактами.
С Михаилом мы говорили не только о футболе. В детстве мне довелось поработать в труппе Камерного музыкального театра под началом его знаменитого дедушки. С режиссёром Борисом Покровским связаны воспоминания трогательные и поучительные, которыми мы и обменивались. «Согласись, Борис Александрович как Лобановский», - говорил Михаил, и это было в точку. На репетициях гоняли жёстко, и мнительные сопрано рыдали по углам в гримерке.
А уже во времена работы в «Локомотиве» я познакомился с сыном Михаила. Интеллигентный, обаятельный человек. Никита Ефремов продолжил актерскую династию, но команду отца в своё сердце не принял. Для «Локо» тех лет это была ценная персона, не так много людей ходило на стадион (не говоря уже о бомонде). Никита любил смотреть футбол вживую и охотно откликался на любую нашу просьбу. «Расстроил папу, но выбор уважаю» - говорил Михаил о клубных предпочтениях сына.
К произошедшей трагедии добавить нечего. Ефремов-старший начал чудить давно. Вплоть до срывов спектаклей, когда невнятно бурчал со сцены и дискутировал с публикой. Развязная жизнь до добра не довела.
О сцене придётся забыть. И о стадионе.