Репост из: После пар
“Все люди разные”, “это мое личное мнение”, “все относительно”, “о вкусах не спорят”, “надо быть собой” - случается слышать постоянно от людей не шибко умных, не шибко чувствующих язык уж точно. Слышишь обыкновенно в оправдание - и действительно, очень удобные и услужливые выражения, ни к чему не обязывающие, напротив, снимающие всякую ответственность. В конечном счете, такого рода гуманистические принципы становятся антигуманными. Человек, коему отведено было место между животным и Богом, не стремится теперь ко второму (Бога-то нет) как то было в эпоху Возрождения, стараясь возвысится над своей порочной природой, напротив - всячески ей потакает, возвращаясь обратно к своей низости. Он больше не совершенствуется - он вполне доволен своим ничтожеством. То же, естественно, происходит в культуре и в искусстве как высшей форме культуры. Пиши надписи про «исскуство» (непременно с ошибкой) на стенах, устрой перфоманс, принеси в галерею унитаз, чтобы у него собиралась толпа ценителей, а искусствовед им: «Вдумайтесь! Насколько глубокое высказывание!»
В этом есть вершки философских исканий прошлого века, отринувших абсолютные истины, нравственность, возможность познания и много чего другого.
Но в чем главная ущербность постмодернистской культуры? Да в том она, что все декларированное (а декларировалось много), попросту не работает. Как бы не старались французские леваки навязать людям отсутствие всяких ценностей, люди все равно понимали и понимают, что хорошо, а что не очень. Что как произведение искусства «Мона Лиза» Леонардо да Винчи значимее того самого унитаза в галерее.
Можно уверенно сказать, что никакого постмодернизма не было и нет. Все, что к нему относят есть не более чем упадок, если угодно, упадок упадка, и не нужно для того было придумывать отдельный термин.
А терминов выводили много, классифицировали много - даже то, чего еще не было в помине. Если прежде направление в живописи наделяли названием наблюдательные потомки, уловившие схожесть, в веке XX и сейчас сперва придумывают название, а уж потом его чем-то заполняют. Не так давно выдумали метамодернизм. Уже вовсю пользуются словечком-то. А что оно значит объяснить никто внятно не может. Манифест, чрезвычайно расплывчатый и туманный, ничего нам не сообщает на этот счет. Зато теперь всё подряд пихают под это понятие.
Вдобавок ко всему постмодернизм не то чтобы явление уникальное. Это просто упадок прежних идей, переходный период. Чем, скажем "Дон Кихот" или "Гаргантюа и Пантагрюэль" не постмодернистские романы? В Дон Кихоте наличествует и ирония, и смесь высокого и низкого, и бесконечное количество отсылок, и игра, и пародийность. Во втором томе мы наблюдаем вообще типичные для постмодернизма акробатические упражнения с героем - внутри книги Дон Кихот знает, что он герой книги. Многое из этого применимо и к роману Рабле. Гаргантюа - просто текстовая единица. Это не герой. Постмодернизм, как известно героя убивает, делает его просто ходульной конструкцией. У Рабле есть такой грешок. Никакими индивидуальным параметрами Гаргантюа не обладает, в том числе, и сугубо физическими, кои раз за разом меняются по прихоти автора, обусловленной, вероятно, его слабостью.
В этом есть вершки философских исканий прошлого века, отринувших абсолютные истины, нравственность, возможность познания и много чего другого.
Но в чем главная ущербность постмодернистской культуры? Да в том она, что все декларированное (а декларировалось много), попросту не работает. Как бы не старались французские леваки навязать людям отсутствие всяких ценностей, люди все равно понимали и понимают, что хорошо, а что не очень. Что как произведение искусства «Мона Лиза» Леонардо да Винчи значимее того самого унитаза в галерее.
Можно уверенно сказать, что никакого постмодернизма не было и нет. Все, что к нему относят есть не более чем упадок, если угодно, упадок упадка, и не нужно для того было придумывать отдельный термин.
А терминов выводили много, классифицировали много - даже то, чего еще не было в помине. Если прежде направление в живописи наделяли названием наблюдательные потомки, уловившие схожесть, в веке XX и сейчас сперва придумывают название, а уж потом его чем-то заполняют. Не так давно выдумали метамодернизм. Уже вовсю пользуются словечком-то. А что оно значит объяснить никто внятно не может. Манифест, чрезвычайно расплывчатый и туманный, ничего нам не сообщает на этот счет. Зато теперь всё подряд пихают под это понятие.
Вдобавок ко всему постмодернизм не то чтобы явление уникальное. Это просто упадок прежних идей, переходный период. Чем, скажем "Дон Кихот" или "Гаргантюа и Пантагрюэль" не постмодернистские романы? В Дон Кихоте наличествует и ирония, и смесь высокого и низкого, и бесконечное количество отсылок, и игра, и пародийность. Во втором томе мы наблюдаем вообще типичные для постмодернизма акробатические упражнения с героем - внутри книги Дон Кихот знает, что он герой книги. Многое из этого применимо и к роману Рабле. Гаргантюа - просто текстовая единица. Это не герой. Постмодернизм, как известно героя убивает, делает его просто ходульной конструкцией. У Рабле есть такой грешок. Никакими индивидуальным параметрами Гаргантюа не обладает, в том числе, и сугубо физическими, кои раз за разом меняются по прихоти автора, обусловленной, вероятно, его слабостью.