На выставку Репина в новой Третьяковке я отправился после того, как волны Телеграм-каналов принесли мне рецензию Е.С.Холмогорова https://t.me/holmogortalks/10433, за что ему большое спасибо. Выставка поистине замечательная и такого удовольствия я не получал давно. Прошло уже больше недели, а размышления об увиденном все еще меня не оставляют.
Сама рецензия, кстати, интересная, хотя показалась мне скорее полемической попыткой переиграть большевистскую художественную историографию, стремившуюся присвоить себе художника. Основной вывод Холмогорова, что в выставочной композиции "Илья Ефимович предстал прежде всего как великий русский имперский художник", (причем предстал таковым поневоле), является скорее желаемым, чем действительным. Впрочем, каждый видит в творениях великих художников что-то свое.
Читаю сейчас письма Репина. Что уж говорить, Илья Ефимович весьма не симпатизировал имперскому строю (а уж как он отзывался о последнем императоре...). И если работа над "Приемом волостных старшин" ему скорее нравилась, то о своей работе над "юбилеем Государственного совета" он писал довольно резко. Наоборот, о народовольцах и революционерах Репин пишет весьма благосклонно. И тем не менее, за исключением, быть может, второй версии "Ареста пропагандиста" (в чем принципиальное различие с первой версией точно подмечено Холмогоровым) Репину не удалось передать эту свою благосклонность на холсте. Народовольцы откровенно неприятны или жалки, даже, в казалось бы, вызывающей сочувствие "Не ждали". В "1905 году" толпа и вовсе безумна. В одном из своих писем Репин пишет о манифесте 17 октября 1905 года: "Слава богу! Слава богу! Свобода завоевана. Я боюсь теперь исторического возмездия. Угнетенный раб через Прометея овладел огнем. Страшно делается за будущее, если дикарь -- одурелое войско -- захочет отомстить...". Вот "дикарь" и "одурелое войско" вполне себе изображены на наиболее известном варианте картины. https://uploads7.wikiart.org/images/ilya-repin/manifestation-october-17-1905-1907.jpg!Large.jpg А в выставленном из частной коллекции эскизе революция и вовсе демонична. http://artguide.com/uploads/ckeditor/pictures/6681/content_22_revolu.jpg
Пожалуй, более всего меня зацепило на выставке не торжественная монументальность имперских картин, не размышления о правде или лжи в "народовольческой серии", а Репин как портретист.
Симпатизирует он им или нет, Илья Ефимович пишет тех людей, которых он видит. И поэтому, к примеру, ни в "Бурлаках", ни в "Крестном ходе" (в его обоих вариантах) я не почувствовал пресловутой клеветнической карикатуры (каково бы не было намерение художника... я же пишу о своем восприятии, не так ли?). И там, и здесь - портреты людей из народа. Такие были, такие есть и сегодня. И сильные, и несчастные, и одухотворенные, и напыщенные, и деградировавшие. В двух "имперских" монументалках - портреты государственной элиты (и снова отошлю к Холмогорову, восприятие которого обеих монументалок разделяю).
Но главное - множество отдельных портретов. От одного к другому бродить и бродить, не глядя на часы, всматриваясь в лица, которых уже нет, возвращаясь к отдельным портретам по несколько раз, открывая для себя новые забытые черты утраченного русского общества. И радостно от встречи, и больно от утраты.
Сама рецензия, кстати, интересная, хотя показалась мне скорее полемической попыткой переиграть большевистскую художественную историографию, стремившуюся присвоить себе художника. Основной вывод Холмогорова, что в выставочной композиции "Илья Ефимович предстал прежде всего как великий русский имперский художник", (причем предстал таковым поневоле), является скорее желаемым, чем действительным. Впрочем, каждый видит в творениях великих художников что-то свое.
Читаю сейчас письма Репина. Что уж говорить, Илья Ефимович весьма не симпатизировал имперскому строю (а уж как он отзывался о последнем императоре...). И если работа над "Приемом волостных старшин" ему скорее нравилась, то о своей работе над "юбилеем Государственного совета" он писал довольно резко. Наоборот, о народовольцах и революционерах Репин пишет весьма благосклонно. И тем не менее, за исключением, быть может, второй версии "Ареста пропагандиста" (в чем принципиальное различие с первой версией точно подмечено Холмогоровым) Репину не удалось передать эту свою благосклонность на холсте. Народовольцы откровенно неприятны или жалки, даже, в казалось бы, вызывающей сочувствие "Не ждали". В "1905 году" толпа и вовсе безумна. В одном из своих писем Репин пишет о манифесте 17 октября 1905 года: "Слава богу! Слава богу! Свобода завоевана. Я боюсь теперь исторического возмездия. Угнетенный раб через Прометея овладел огнем. Страшно делается за будущее, если дикарь -- одурелое войско -- захочет отомстить...". Вот "дикарь" и "одурелое войско" вполне себе изображены на наиболее известном варианте картины. https://uploads7.wikiart.org/images/ilya-repin/manifestation-october-17-1905-1907.jpg!Large.jpg А в выставленном из частной коллекции эскизе революция и вовсе демонична. http://artguide.com/uploads/ckeditor/pictures/6681/content_22_revolu.jpg
Пожалуй, более всего меня зацепило на выставке не торжественная монументальность имперских картин, не размышления о правде или лжи в "народовольческой серии", а Репин как портретист.
Симпатизирует он им или нет, Илья Ефимович пишет тех людей, которых он видит. И поэтому, к примеру, ни в "Бурлаках", ни в "Крестном ходе" (в его обоих вариантах) я не почувствовал пресловутой клеветнической карикатуры (каково бы не было намерение художника... я же пишу о своем восприятии, не так ли?). И там, и здесь - портреты людей из народа. Такие были, такие есть и сегодня. И сильные, и несчастные, и одухотворенные, и напыщенные, и деградировавшие. В двух "имперских" монументалках - портреты государственной элиты (и снова отошлю к Холмогорову, восприятие которого обеих монументалок разделяю).
Но главное - множество отдельных портретов. От одного к другому бродить и бродить, не глядя на часы, всматриваясь в лица, которых уже нет, возвращаясь к отдельным портретам по несколько раз, открывая для себя новые забытые черты утраченного русского общества. И радостно от встречи, и больно от утраты.