Вернуться бегом на канал.
Покрутиться день между борщами и пельменями, встречая интернационального гостя, суетиться, куда посадить, чем накормить, куда уложить и, наконец, рассмеяться над нелепостью собственного поведения.
Ну, гость, ну, из другой страны, и что? Такой же человек, с руками-ногами-головой. Разговаривать умеет, я его отлично понимаю, и он меня тоже. Чего пристала к человеку? Сочтя его чуть ли не младенцем беспомощным.
Подумать, что мое кредо — не думать за других людей — только кажется мне отработанным.
А в новых обстоятельствах все начинается с начала: вдруг ему неудобно? Жарко? Холодно? И темно, и светло?
Осознать, что стремительно превращаюсь в курицу – наседку, возмутиться и пойти назад, очеловечиваться.
Покрутиться день между борщами и пельменями, встречая интернационального гостя, суетиться, куда посадить, чем накормить, куда уложить и, наконец, рассмеяться над нелепостью собственного поведения.
Ну, гость, ну, из другой страны, и что? Такой же человек, с руками-ногами-головой. Разговаривать умеет, я его отлично понимаю, и он меня тоже. Чего пристала к человеку? Сочтя его чуть ли не младенцем беспомощным.
Подумать, что мое кредо — не думать за других людей — только кажется мне отработанным.
А в новых обстоятельствах все начинается с начала: вдруг ему неудобно? Жарко? Холодно? И темно, и светло?
Осознать, что стремительно превращаюсь в курицу – наседку, возмутиться и пойти назад, очеловечиваться.