Власти Латвии, стремясь извратить чудовищную историю концлагеря в Саласпилсе, упирают на то, что он не являлся лагерем смерти, так как официально носил название "Расширенная полицейская тюрьма и воспитательно-трудовой лагерь". Но как отмечал латвийский историк, узник рижского гетто Маргер Вестерманис: "У Гиммлера было чётко расписано, что является гетто, что тюрьмой, а что концентрационным лагерем. В своем письме, адресованном Рудольфу Ланге [командир полиции безопасности и СД Латвии], от 11 мая 1943 года, он пишет, цитирую: «В Остланде, в Саласпилсе находится наш лагерь трудового перевоспитания. Этот лагерь практически является концентрационным лагерем…». Уж как-нибудь, но Гиммлер знал разницу, да? Но я не понимаю, зачем вообще весь этот диспут? Мы спорим о том, как назвать весь этот ужас, вместо того, чтобы сказать, что в Саласпилсе, как и в остальных нацистских лагерях, совершались страшные преступления против человечности?».
Нет тела – нет дела. Так обосновывают свои доводы латвийские историки, в отличие от Вестерманиса не считающие лагерь концентрационным. Нацисты успели уничтожить немало следов своих злодеяний в Саласпилсе перед приходом Красной Армии. Были сожжены бараки, скрыты могилы узников, ликвидирован административный архив. В советское годы на месте лагеря был построен мемориал, но не были отмечены места массовых захоронений, и в настоящее время эта работа невозможна по политическим причинам. К сожалению, это играет на руку нечистоплотным измышлениям об истории лагеря, чем и занимается официальная пропаганда Латвии.
Нет тела – нет дела. Так обосновывают свои доводы латвийские историки, в отличие от Вестерманиса не считающие лагерь концентрационным. Нацисты успели уничтожить немало следов своих злодеяний в Саласпилсе перед приходом Красной Армии. Были сожжены бараки, скрыты могилы узников, ликвидирован административный архив. В советское годы на месте лагеря был построен мемориал, но не были отмечены места массовых захоронений, и в настоящее время эта работа невозможна по политическим причинам. К сожалению, это играет на руку нечистоплотным измышлениям об истории лагеря, чем и занимается официальная пропаганда Латвии.