Я решил еще раз написать о началах начинающих. Или просто банальных началах. И немного о том, что чаще другого встречается в современной прозе с первых стро.
И сразу напишу: если я что-то забыл — дополняйте! Поехали?
Девушки с разноцветными глазами. Гетерохромия — устойчивый тренд литературы молодых авторов.
Похмелье, с которого начинается история. «В черепную коробку словно насыпали ржавых гвоздей. Я едва оторвал голову от подушки. Боже как я вчера надрался». Голова обязательно фигурирует, потому что в представлении автора все похмелье заключено именно в ней и важно передать это ощущение раскалывающегося на кусочки мозга. Как правило сопровождается пассажем «едва добежал до туалета» (ибо тошнота неуправляема и все вот это).
Случается так, что похмелье наступает во второй главе, потому что в первом герой перепил. И тогда мы видим упомянутую выше сцену похмельного побуждения, с той лишь разницей, что ей предшествует первая глава с описанием попойки.
Местоимение «я» в первом предложении, чаще — в первых пяти словах первого предложения. Пример: «Я открыла глаза (разноцветные, ага), моя голова раскалывалась, а за окном неприветливо светило солнце».
Пробуждение, с которого начинается история — еще одно трендовое начала. Ну что-то типа такого: «Я открыл глаза и неприветливый луч солнца жестоко полоснул по глазам» (разноцветным, ага).
Бабушка, которая жарит блинчики на кухне. «Я проснулась от пьянящего запаха блинчиков (и тут луч солнца предательски ударил мне в правый глаз). Высший пилотаж: бабушка, которая жарит блинчики, от которых тошнит, потому что вчера перепил и похмелье, а в это время солнечный луч предательски бьет лезвием по глазу, который не открывается (потому что похмелье).
Едем дальше: предыстория, тормозящая драйв истории. Первые д..цать страниц — о том, кто такой герой, чем занимался в прошлом, его тяготы и невзгоды и тд. Уж 50 страниц прошло, а действия все нет.
Секрет. «У меня есть секрет, но я вам не расскажу какой, потому что...». Это плохо заряженное ружье. Секретик, который призван читателя заставить перелистывать страницы (на которых похмелье, блинчики, пробуждение).
«Мои родители умерли». Вариация: «Со смертью я познакомился, когда мне было 15 лет». Тут по задумке автора читатель сразу проникается эмпатией к герою-сироте, который вынужден тянуть лямку бытия, когда вокруг такой неприветливый и жестокий мир.
Главный герой писатель или журналист, рассказывающий о своем первом опыте. Или расследующий преступление.
Ну и прологи. «Терпеть не могу прологи» — Написал Джон Гришем. Я киваю. Примерно к середине текста забываешь, что был пролог, в котором «саспенс». И автор такой: а теперь вспомним, как в прологе нашли труп. И ты: «аааа, точно. Там же еще был труп, но только причем тут история, которую я читаю»?
Резюмирую: все написанное — исключительно мои субъективные наблюдения за литпроцессом дебютирующих (а иногда и продолжающих).
Что я забыл? Пишите в комментариях.
И сразу напишу: если я что-то забыл — дополняйте! Поехали?
Девушки с разноцветными глазами. Гетерохромия — устойчивый тренд литературы молодых авторов.
Похмелье, с которого начинается история. «В черепную коробку словно насыпали ржавых гвоздей. Я едва оторвал голову от подушки. Боже как я вчера надрался». Голова обязательно фигурирует, потому что в представлении автора все похмелье заключено именно в ней и важно передать это ощущение раскалывающегося на кусочки мозга. Как правило сопровождается пассажем «едва добежал до туалета» (ибо тошнота неуправляема и все вот это).
Случается так, что похмелье наступает во второй главе, потому что в первом герой перепил. И тогда мы видим упомянутую выше сцену похмельного побуждения, с той лишь разницей, что ей предшествует первая глава с описанием попойки.
Местоимение «я» в первом предложении, чаще — в первых пяти словах первого предложения. Пример: «Я открыла глаза (разноцветные, ага), моя голова раскалывалась, а за окном неприветливо светило солнце».
Пробуждение, с которого начинается история — еще одно трендовое начала. Ну что-то типа такого: «Я открыл глаза и неприветливый луч солнца жестоко полоснул по глазам» (разноцветным, ага).
Бабушка, которая жарит блинчики на кухне. «Я проснулась от пьянящего запаха блинчиков (и тут луч солнца предательски ударил мне в правый глаз). Высший пилотаж: бабушка, которая жарит блинчики, от которых тошнит, потому что вчера перепил и похмелье, а в это время солнечный луч предательски бьет лезвием по глазу, который не открывается (потому что похмелье).
Едем дальше: предыстория, тормозящая драйв истории. Первые д..цать страниц — о том, кто такой герой, чем занимался в прошлом, его тяготы и невзгоды и тд. Уж 50 страниц прошло, а действия все нет.
Секрет. «У меня есть секрет, но я вам не расскажу какой, потому что...». Это плохо заряженное ружье. Секретик, который призван читателя заставить перелистывать страницы (на которых похмелье, блинчики, пробуждение).
«Мои родители умерли». Вариация: «Со смертью я познакомился, когда мне было 15 лет». Тут по задумке автора читатель сразу проникается эмпатией к герою-сироте, который вынужден тянуть лямку бытия, когда вокруг такой неприветливый и жестокий мир.
Главный герой писатель или журналист, рассказывающий о своем первом опыте. Или расследующий преступление.
Ну и прологи. «Терпеть не могу прологи» — Написал Джон Гришем. Я киваю. Примерно к середине текста забываешь, что был пролог, в котором «саспенс». И автор такой: а теперь вспомним, как в прологе нашли труп. И ты: «аааа, точно. Там же еще был труп, но только причем тут история, которую я читаю»?
Резюмирую: все написанное — исключительно мои субъективные наблюдения за литпроцессом дебютирующих (а иногда и продолжающих).
Что я забыл? Пишите в комментариях.