Репост из: Подосокорский
59 лет назад умер Борис Пастернак. Корней Чуковский в своем дневнике писал о тех днях: "Пришла Лида и сказала страшное: «Умер Пастернак».
Оказывается, мне звонил Асмус. Хоронят его в четверг 2-го. Стоит прелестная невероятная погода — жаркая, ровная яблони и вишни в цвету. Кажется, никогда еще не было столько бабочек, птиц, пчел, цветов, песен.
Я целые дни на балконе: каждый час — чудо, каждый час что-нибудь новое, и он, певец всех этих облаков, деревьев, тропинок (даже в его «Рождестве» изображено Переделкино) он лежит сейчас — на дрянной раскладушке, глухой и слепой, обокраденный и мы никогда не услышим его порывистого, взрывчатого
баса, не увидим его триумфального (очень болит голова, не могу
писать). Он был создан для триумфов, он расцветал среди восторженных приветствий аудиторий, на эстраде он был счастливейшим человеком, видеть обращенные к нему благодарные горячие
глаза молодежи, подхватывающей каждое его слово, было его потребностью — тогда он был добр, находчив, радостен, немного кокетлив — в своей стихии! Когда же его сделали пугалом, изгоем,
мрачным преступником — он переродился, стал чуждаться людей я помню, как уязвило его, что он — первый поэт СССР —
неизвестен никому в той больничной палате, куда положили его, —
И вы не смоете всей вашей
черной кровью
Поэта праведную кровь.
(Нет, не могу писать, голова болит.)
6 июня. Сейчас был у меня В.Ф. Асмус, который — единственный из всех профессоров и писателей — произнес речь на могиле Пастернака. Он один из душеприказчиков Пка.
Жена звонила ему из города, что на его имя все время приходят
книги, подарки, благодарственные письма и т. д. Сейчас с запозданием из Англии приехала сестра Пастернака. Асмус встретил
ее, когда она говорила в Доме творчества по телефону. Остановилась она у Зинаиды Николаевны. Когда после смерти Пастернака сделали рентгеновский снимок, оказалось, что у него рак
легкого, поразивший все легкое а Пк и не чувствовал. Только 6 мая он сказал Асу: «Что-то у меня болит
лопатка!»
Корнелий Зелинский, по наущению которого Московский университет уволил Кому Иванова за его близость к Пастернаку, теперь, с некоторым запозданием, захотел реабилитироваться. Поэтому он обратился к ректору ута
с просьбой: «Прошу удостоверить, что никакого письменного доноса на В.В. Иванова я не делал». Ректор удостоверил: «Никакого письменного доноса на В.В. Иванова К.Л. Зелинский не делал». Копию этой переписки Зелинский прислал Всеволоду
Иванову. Это рассказала мне Тамара Влад. Иванова. Она же сообщила мне, что Асмуса вызывали в университет и допрашивали: как смел он назвать Пастернака крупным
писателем.
Он ответил:
— Я сам писатель, член Союза писателей, и полагаю, имею
возможность без указки разобраться, кто крупный писатель, кто
некрупный.
Оказывается, мне звонил Асмус. Хоронят его в четверг 2-го. Стоит прелестная невероятная погода — жаркая, ровная яблони и вишни в цвету. Кажется, никогда еще не было столько бабочек, птиц, пчел, цветов, песен.
Я целые дни на балконе: каждый час — чудо, каждый час что-нибудь новое, и он, певец всех этих облаков, деревьев, тропинок (даже в его «Рождестве» изображено Переделкино) он лежит сейчас — на дрянной раскладушке, глухой и слепой, обокраденный и мы никогда не услышим его порывистого, взрывчатого
баса, не увидим его триумфального (очень болит голова, не могу
писать). Он был создан для триумфов, он расцветал среди восторженных приветствий аудиторий, на эстраде он был счастливейшим человеком, видеть обращенные к нему благодарные горячие
глаза молодежи, подхватывающей каждое его слово, было его потребностью — тогда он был добр, находчив, радостен, немного кокетлив — в своей стихии! Когда же его сделали пугалом, изгоем,
мрачным преступником — он переродился, стал чуждаться людей я помню, как уязвило его, что он — первый поэт СССР —
неизвестен никому в той больничной палате, куда положили его, —
И вы не смоете всей вашей
черной кровью
Поэта праведную кровь.
(Нет, не могу писать, голова болит.)
6 июня. Сейчас был у меня В.Ф. Асмус, который — единственный из всех профессоров и писателей — произнес речь на могиле Пастернака. Он один из душеприказчиков Пка.
Жена звонила ему из города, что на его имя все время приходят
книги, подарки, благодарственные письма и т. д. Сейчас с запозданием из Англии приехала сестра Пастернака. Асмус встретил
ее, когда она говорила в Доме творчества по телефону. Остановилась она у Зинаиды Николаевны. Когда после смерти Пастернака сделали рентгеновский снимок, оказалось, что у него рак
легкого, поразивший все легкое а Пк и не чувствовал. Только 6 мая он сказал Асу: «Что-то у меня болит
лопатка!»
Корнелий Зелинский, по наущению которого Московский университет уволил Кому Иванова за его близость к Пастернаку, теперь, с некоторым запозданием, захотел реабилитироваться. Поэтому он обратился к ректору ута
с просьбой: «Прошу удостоверить, что никакого письменного доноса на В.В. Иванова я не делал». Ректор удостоверил: «Никакого письменного доноса на В.В. Иванова К.Л. Зелинский не делал». Копию этой переписки Зелинский прислал Всеволоду
Иванову. Это рассказала мне Тамара Влад. Иванова. Она же сообщила мне, что Асмуса вызывали в университет и допрашивали: как смел он назвать Пастернака крупным
писателем.
Он ответил:
— Я сам писатель, член Союза писателей, и полагаю, имею
возможность без указки разобраться, кто крупный писатель, кто
некрупный.