Когда ешь суп, рано или поздно начинаешь задевать ложкой дно, пытаясь вычерпать остатки. И тебе вроде бы и вкусно, но еды во рту меньше глотка, и ещё этот ужасный стук посуды каждый раз. А на самом дне потом перец и прохладная кашица. Фу.
Во-первых, не люблю суп как идею, а, во-вторых, недавно поняла, что так же отвратительно вычерпала всю свою энергию. И на моем личном внутреннем дне сейчас бултыхаются перец и прохладная кашица. Фу? Фу.
А то, что мне казалось вторым (пятнадцатым, сорок девятым) дыханием, так это я жадно доедала остатки.
Через два месяца будет конец декабря и года, я буду традиционно слушать песню Леонарда Коэна "Famous blue raincoat" и привычно гадать, в какой роли на личном фронте я выступала в этом году: ничьей жены, вечно второго или вечно чужого?
За эти два месяца я сделаю ещё несколько проектов, привычно выкладываясь на полную. Много раз встречусь с любимыми друзьями. Схожу в кино и на кучу вечеринок. Театр, выставки. Может, чей-нибудь концерт.
Но, господи. Больше всего сейчас хочется жить тайной жизнью домашних животных. Исчезнуть из сториз (собственных, появление в чужих неизбежно, смирилась). Не отвечать на все сообщения и звонки, а если отвечать - то не сразу. Позволить себе забыть телефон дома. Бродить по городу. Разрешить себе больше одиночества, потому что оно для меня скорее целебно, чем губительно.
Хочется какого-то древнего размеренного ритма внутри, хочется ни за что не винить никого, но прежде всего себя. Хочется неторопливости и бесстыдной безмятежности. Но больше всего и всех хочется легкой, почти невесомой тайны вокруг всего этого, потому что, сколько бы я ни твердила, что хочу денег и славы, пора признать, что внутри своей мечты я скорее писатель-отшельник, чем блогер-многотысячник.
Хочется наконец-то позволить себе остаться с собой наедине. И подарить себе столько любви и покоя, сколько хочется. А хочется очень и очень много.
Во-первых, не люблю суп как идею, а, во-вторых, недавно поняла, что так же отвратительно вычерпала всю свою энергию. И на моем личном внутреннем дне сейчас бултыхаются перец и прохладная кашица. Фу? Фу.
А то, что мне казалось вторым (пятнадцатым, сорок девятым) дыханием, так это я жадно доедала остатки.
Через два месяца будет конец декабря и года, я буду традиционно слушать песню Леонарда Коэна "Famous blue raincoat" и привычно гадать, в какой роли на личном фронте я выступала в этом году: ничьей жены, вечно второго или вечно чужого?
За эти два месяца я сделаю ещё несколько проектов, привычно выкладываясь на полную. Много раз встречусь с любимыми друзьями. Схожу в кино и на кучу вечеринок. Театр, выставки. Может, чей-нибудь концерт.
Но, господи. Больше всего сейчас хочется жить тайной жизнью домашних животных. Исчезнуть из сториз (собственных, появление в чужих неизбежно, смирилась). Не отвечать на все сообщения и звонки, а если отвечать - то не сразу. Позволить себе забыть телефон дома. Бродить по городу. Разрешить себе больше одиночества, потому что оно для меня скорее целебно, чем губительно.
Хочется какого-то древнего размеренного ритма внутри, хочется ни за что не винить никого, но прежде всего себя. Хочется неторопливости и бесстыдной безмятежности. Но больше всего и всех хочется легкой, почти невесомой тайны вокруг всего этого, потому что, сколько бы я ни твердила, что хочу денег и славы, пора признать, что внутри своей мечты я скорее писатель-отшельник, чем блогер-многотысячник.
Хочется наконец-то позволить себе остаться с собой наедине. И подарить себе столько любви и покоя, сколько хочется. А хочется очень и очень много.