Психо Daily

Работа для дизайнеров в России 👀

Для удобства.

Если у вас есть свободная суббота этой осенью, садитесь на «Ласточку» и езжайте в Кострому. Там мы уже советовали сыр и ресторан, но не в этом суть — сейчас речь про жуть. Берите такси или автобус до Щелыково, где расположена усадьба Островского. Там включайте новый спектакль МХТ и подкаста «Жуть», называется «Островский и цветы».

Островский — человек-театр-практика, судебный чиновник с язвительным языком и гуманитарным взглядом. Скоро у него юбилей, но важнее то, что нам есть чему у него поучиться. Поэтому: билеты тут, контент там. Я перехожу на практический язык не потому, что нечего сказать, а потому что некоторые вещи лучше пережить самостоятельно — или никак.

У меня сложное отношение к Мобильному Художественному Театру — при всем уважении к придумавшему его Михаилу Зыгарю и бесконечной симпатии к куратору, театральному критику Алексею Киселеву, мне не понравился их «Мастер и Маргарита». И там была очень плохая музыка. Но годы прошли, и я поняла, что проблема не в постановке, а в том, что невозможно отдалиться от бессмысленного шума Патриарших.

Мобильный театр — не столько движущийся, сколько одинокий театр, поэтому нужно предпринять некоторое усилие, чтобы оказаться в тишине. Взять пехору и бландстоуны, проделать 7-часовой путь, оказаться в лесу, включить плей. За музыку теперь отвечает Женя Куковеров из «ЕлиКука», и это разлитая благодать.

Вообще-то Островский — больше Екатерина Шульман, чем мистик, но спектакль имеет дело с такими интересными концептами, как Снегурочка как фигура нежити или антропоморфный образ водяного. За это отвечает автор хорошего подкаста «Жуть» Гриша Пророков, которого я помню как внимательного автора о музыке и технологиях — а теперь он с такой же тщательностью изучает русский и советский фольклор.

Кострома — почти север, летние цветы пожухли и голубой ключик, куда предстоит заглянуть, включил тёмную тему. Усадьба Островского не так велика, как Ясная Поляна, но за полтора часа прогулки рельеф меняется десяток раз. В лесу чудится всякое, но спокойный голос Гриши, который параллельно выпустил подкаст про искусственный интеллект, советует три раза постучать по дереву. И всё пройдёт.

Фестиваль в Выксе проходит давно, но я всегда думала, что это День города, спродюсированный металлургами, а не «Единой Россией» и потому без шариков и Натали. Туда привозят артистов, которые занимаются слишком модными приколами, чтобы порадовать местных.

Я была неправа. Выкса — резиденция, художники там живут достаточно долго. Площадка — индустриальный город со своим красотами, сосенками и озерцами. Здесь течет Ока, так что город приятно присыпан песочком. Герои поста — актриса брусникинцев и режиссер Алина Насибуллина, режиссер Андрей Маник и художница Катя Бочавар не просто завезли сюда нечто абстрактно-биеннальное, а придумали все на месте.

Еще одна любительница Выксы — Петрушевская, которая много лет снимала дачу на Оке. Ее сын Федор Павлов-Андреевич — арт-директор фестиваля. Это важно, потому что вкус, совесть и трикстерский талант ФПА позволили фестивалю в 22-м году пройти между красными линиями.

Если упрощать, то впечатление о выксунском патриотизме у меня сложилось такое: я люблю свой дом на Оке и горжусь тем, что делаю трубы для «Северного потока», у меня есть катер и сап, я готовлю окрошку с рыбой, смотрю шамана Ворона на Ютубе и уважаю мухоморный чай. В этом наборе могут меняться предпочтения, но я не вижу принципиальных отличий от Садового кольца: люблю свою квартиру в Хамовниках, горжусь тем, что мой стартап получил инвестиции, ем вег-сэндвич в «Энтузиасте», арендую сап, смотрю Майкла Поллана на Нетфликсе и уважаю мухоморный чай.

Возможно, когда нас (авторов и читателей этого канала) упрекали за эхо-камерность и неспособность видеть большую игру, то мы были правы, а они — нет. Маленькая уверенность в собственной значимости точно лучше, чем смотреть Киселева и узнать, как мы разъебали тех и тех.

Но вернемся к хорошему. Бочавар придумала бить бутылки из-под водки «Пять озер», вина «Молоко любимой женщины» и всяческого пива, плавить их, собирать мозаику и оклеить ей электростанцию. Это трудоемкий процесс: нужно и пить, и бить, и плавить, и собирать и клеить. Важное тут не в том, что в Выксе много пьют, а что там есть женщины, которые открыли студию мозаики, купили плавильную печь и вовлекают всех в это дело.

Алину Насибуллину мы полюбили в фильме «Хрусталь», позвали диджеить на своей вечеринке, она согласилась. Теперь поставила спектакль. Петрушевская за годы на Оке написала «Карамзинский дневник». Он сложный. Отдельно Лори Андерсон, Стивен Кинг, Филипп Трейси, ёжик в тумане — разные концепты. Но когда это вместе? Если наше время кажется вам недостаточно тёмным, перечитайте «Время ночь». Так вот, «Карамзинский дневник» непроницаем. Но Насибуллина сделала из этого спектакль-прогулку. Гулять надо по миру потери и темноты — бывшему ДК Речников в селе Шаморское. Сыпется гречка, светят зведочки из фольги, дети, сами успевшие хлебнуть горя, ведут вас за руку к Оке. Я не знаю, будут ли повторы и зачем про него рассказывать в деталях, кроме совета ходить на спектакли, в которых задействована Алина. Не факт, что вы выйдете из темноты, но с ней надёжнее.

Еще нужно сказать про хоры. Представьте себе витрину со свиной вырезкой или рекламу туров в Хибины, поющую ангельским голосом: таков перфоманс Маноцкова-Горлинского, в ролях местные жители. Термин «партиципаторное искусство» своей сухостью всегда напоминал мне начертательную геометрию, но тут вышло по-человечески.

И главное: фестиваль закончился, но Выкса осталась. А вместе с ней — бывшая общага японских инженеров, когда-то командированных на завод. Теперь это чудесное здание студии Vyksa Air, переделанное архитектурным бюро «Новое», куда можно податься на резиденцию, если вы художник, или приехать на выставку про советский общепит, если нет. Придумала ее куратор промдизайна Саша Санькова. Решите готовить лапшу с медом или веращаку — это сюда.

Еще мы ходили по чужим погребам с кабачковой закруткой. Одна многодетная местная женщина-перформер рассказал, как похудела, а другая — как увлеклась скандинавской ходьбой. И это было очень мило, но по-своему страшно, что про такие ценности теперь не прочитаешь в медиа. Их приходится смотреть на арт-фестивале.