Рустам воскликнул: «Если, злоедушен,
Моим словам не будешь ты послушен,
Оставлю я тебя, вернусь домой,
А ты сгниешь, замученный тюрьмой»,
Услышав речь Рустама, заключенный
Издал из глубины темницы стоны:
«Забыл я, каково сиянье дня,
Нет витязя несчастнее меня:
Я должен даже в этот день безвинно
Стерпеть коварство и простить Гургина!
Ну что ж, его прощаю навсегда,
Ушла из сердца моего вражда».
Тогда Рустам аркан закинул в яму,
И вот Бижан, в цепях, предстал Рустаму:
Он грязен, как дикарь, и волосат,
И гол, и ногти длинные торчат.
Все тело в язвах гнойных и кровавых
От кандалов – железных, острых, ржавых.
В оковах тело с головы до пят,–
И закричал Рустам, тоской объят.
Он разорвал оковы заточенья,
Рассыпались цепей железных звенья.
Фирдоуси, Шахнаме, X век
Моим словам не будешь ты послушен,
Оставлю я тебя, вернусь домой,
А ты сгниешь, замученный тюрьмой»,
Услышав речь Рустама, заключенный
Издал из глубины темницы стоны:
«Забыл я, каково сиянье дня,
Нет витязя несчастнее меня:
Я должен даже в этот день безвинно
Стерпеть коварство и простить Гургина!
Ну что ж, его прощаю навсегда,
Ушла из сердца моего вражда».
Тогда Рустам аркан закинул в яму,
И вот Бижан, в цепях, предстал Рустаму:
Он грязен, как дикарь, и волосат,
И гол, и ногти длинные торчат.
Все тело в язвах гнойных и кровавых
От кандалов – железных, острых, ржавых.
В оковах тело с головы до пят,–
И закричал Рустам, тоской объят.
Он разорвал оковы заточенья,
Рассыпались цепей железных звенья.
Фирдоуси, Шахнаме, X век