Я на днях уволилась, а Ри взяла отпуск и приехала ко мне, так что мы проводим каникулы с настоящим шиком. Кутим так, как будто завтра никогда не наступит. Позавчера, например, мы сходили в ресторан, поели там суп, после чего съездили в торговый центр, где не купили ничего, кроме кофе без кофеина, вернулись домой и легли спать в 10 вечера.
Вчера мы должны были встретиться с моими подругами; я собиралась испечь банановый хлебушек и взять с собой, но тут у меня начались месячные, и мне стало так плохо, что я буквально могла только лежать на кровати, тихо поскуливать и думать о том, когда же это все закончится: больно было не только двигаться, но и говорить и даже дышать. Я выпила таблетку, которая мне обычно помогает; в этой таблетке из действующих веществ парацетамол и кофеин, и, короче, в этот раз парацетамол вообще не подействовал, зато кофеин подействовал очень хорошо! С этого момента я лежала и ощущала боль крайне бодро и сосредоточенно. Потом Ри предложила мне свое обезболивающее, я с радостью согласилась, выпила его и меня почти сразу стошнило, я только и успела из последних сил сообщить, что мне нужен тазик. Короче, на второй день наших каникул я блевала, не в силах встать с кровати, а Ри выносила за мной тазик. Friendship is magic.
Какое-то время спустя Ри нашла в моей аптечке кетанов; я заподозрила, что покупала его еще тогда, когда это было можно сделать без рецепта, то есть довольно много лет назад, но желание перестать испытывать боль было сильнее всех разумных соображений, я прохрипела «давай» и минут через семь наконец почувствовала себя живым человеком. В смысле, я перестала испытывать боль, а вот слабость во всем теле была такая, что встать с кровати было решительно невозможно. Ну, я и не стала пытаться.
Ри сказала, что вполне может закончить готовить тесто, если я скажу, что надо делать, после чего я, как матриарх латиноамериканского клана, руководила процессом прямо из кровати, вслепую объясняя, что где брать и в каком порядке добавлять. Кухонные весы недавно сломались, так что я диктовала из груды одеял: «шесть с верхом ложек муки... пять столовых ложек сахара... и щепотку соли». На кухонном столе у меня стоит крупная морская соль, так что я отдельно добавила, что мелкую можно взять в шкафчике для специй на верхней полке. Через несколько минут, когда форма была смазана и тесто уже лежало внутри, Ри сказала, что какое-то оно получилось... Очень соленое. Наверное, добавила она, у нас в Израиле какая-то особенно соленая соль. «Добавь еще сахара», — машинально предложила я из кровати. «Возможно, дело в том», — донеслось с кухни, — «что я перепутала соль и сахар... причем дважды». Тут я встала, как Лазарь, преодолела отделявшие меня от кухни пять шагов и увидела, что в форме поверх теста действительно лежит приличная горка морской соли. Мы сделали попытку выковырять ее оттуда и добавить сахара, но это, конечно, пирог не спасло, потому что первые пять столовых ложек соли из него уже было не извлечь. Форму мы все равно поставили в печку, потому что ну мало ли, а вдруг под пиво пойдет, — и это была большая ошибка, потому что через час результат наших совместных усилий стал пахнуть как вкусный и ароматный банановый хлебушек, но на вкус-то, конечно, был как соленое говно из глубин ада. Планируем поступить с ним, как Снейп с заклинанием сектумсемпра: написать «от врагов» и забыть об этом на двадцать лет.
...Измученные событиями дня, мы посмотрели пару серий телешоу времен нашей юности и легли спать в 10 вечера. Сегодня вот идем в поликлинику, а потом погулять по городским кладбищам и в музей. В общем, пока наши каникулы больше похожи на бета-версию пенсии, и мне в принципе все очень нравится (кроме того часа, когда я лежала лицом в подушку и мечтала перестать испытывать боль, вот без этого вполне можно было обойтись, конечно)
