Paskutinis perspektivas, мои лесные братья.
Вы знаете, я рассказывал, что рос без отца. И всё, что я о нем знал, что его фамилия заканчивалась на -ас.
Но я не говорил, что мама предпринимала попытки обрести новые отношения и составить новый союз.
Однажды летом мы отдыхали в Клайпеде. Нежный песок и пахнувший, как мы тогда считали, свободой ветер со стороны Швеции (потом мы прочитали в газетах, что это был сухогруз, перевозивший коров в Германию).
Ну конечно, мама ослабила хватку (речь не о польском курорте на Балтийском море). А тут он: высокий, красивый, усы, волосы через лысину зачесаны справа налево.
А как он говорил! Речист был, плечист. Усладой были его слова для брошенной и растерянной мамы. Тогда от неё все отвернулись, говорили: не нужна ты нам, живи одна со своим сыном.
И тут он. И говор. И мама пошла с ним. 1999 год. Сами понимаете, еще ни Евросоюза, ни Нато. Кто её осудит?
В общем, к концу лета он уже обещал жениться.
- Отвезу тыбя на свою выллу у Полоцка. Будым овощи растыть вместе, ведь ты моя блызкая душа навекы, - хорошо помню его слова.
Но в конце августа он пропал. Потом снова объявился, приезжал, еду привозил, креветки полоцкие. Все те же обещания, та же вылла у Полоцка.
Так продолжалось много лет. В конце концов моя мама не выдержала и вылила ему в кофе протухшую банку пива Svyturys.
Он выпил, пошевелил усами, пригладил волосы справа налево и обиженно сказал:
- Не о таком союзе мы с тобой договаривались.
Потом мы его как-то встретили в Вильнюсе с тётей Агнешкой из Кракова. Еще через год - с бывшим квн-щиком Михаилом Гуликовым.
Но это уже было не наше дело.
Вы знаете, я рассказывал, что рос без отца. И всё, что я о нем знал, что его фамилия заканчивалась на -ас.
Но я не говорил, что мама предпринимала попытки обрести новые отношения и составить новый союз.
Однажды летом мы отдыхали в Клайпеде. Нежный песок и пахнувший, как мы тогда считали, свободой ветер со стороны Швеции (потом мы прочитали в газетах, что это был сухогруз, перевозивший коров в Германию).
Ну конечно, мама ослабила хватку (речь не о польском курорте на Балтийском море). А тут он: высокий, красивый, усы, волосы через лысину зачесаны справа налево.
А как он говорил! Речист был, плечист. Усладой были его слова для брошенной и растерянной мамы. Тогда от неё все отвернулись, говорили: не нужна ты нам, живи одна со своим сыном.
И тут он. И говор. И мама пошла с ним. 1999 год. Сами понимаете, еще ни Евросоюза, ни Нато. Кто её осудит?
В общем, к концу лета он уже обещал жениться.
- Отвезу тыбя на свою выллу у Полоцка. Будым овощи растыть вместе, ведь ты моя блызкая душа навекы, - хорошо помню его слова.
Но в конце августа он пропал. Потом снова объявился, приезжал, еду привозил, креветки полоцкие. Все те же обещания, та же вылла у Полоцка.
Так продолжалось много лет. В конце концов моя мама не выдержала и вылила ему в кофе протухшую банку пива Svyturys.
Он выпил, пошевелил усами, пригладил волосы справа налево и обиженно сказал:
- Не о таком союзе мы с тобой договаривались.
Потом мы его как-то встретили в Вильнюсе с тётей Агнешкой из Кракова. Еще через год - с бывшим квн-щиком Михаилом Гуликовым.
Но это уже было не наше дело.