Репост из: Трудолюбов
Дополнения к утренней колонке про "другое" государство - частно-государственное партнерство - которое проявляется во множестве областей.
Все это начиналось когда-то с разговоров о социальной ответственности бизнеса. К началу 2000-х большинство граждан были согласны с тем, что крупные собственники должны были каким-то образом отдать долг стране. Частники были богаты, государство – бедно. «Равноудаление олигархов», которое было одним из первых лозунгов молодого президента Путина, обернулось масштабным пересмотром отношений с собственниками, своеобразным перезаключением неофициальных договоров о пользовании заводами, газетами и пароходами.
Трудно представить, что Путин не отдавал себе отчет в том, что наделенные эксклюзивными правами люди склонны ими злоупотреблять. Но его расчет был, вероятно, на чувство меры, на способность правильно делиться и на то, что контролируемое воровство лучше неконтролируемого не украдут столько, сколько украли бы обычные чиновники в обычном государстве.
Людей ставили на эксклюзивные контракты, ожидая, что потом, в виде повинности, они создадут частные боевые подразделения, дадут информационный бой американцам и построят что-то "внебюджетное", чтобы меньше волокиты и больше дела, создадут правильные сми и даже правильные музеи (Россия. Моя история - проект не государства, но патриаршего совета по культуре, т.е епископа Тихона Шевкунова).
Инновации, которыми интересуется современное российское государство, не связаны с полетами в космос или созданием новой техники. Все это можно купить. Интересны инновации в области отношений государства и негосударственных сил. Там видится будущее. Тут просматривается какая-то принципиальная идейная позиция. Россию не поможет сдвинуть с места западная конкуренция и западная фиксация на праве, которые заставляют частный капитал на Западе работать хоть немного на общество. Нужно что-то свое, что тоже заставит работать частный капитал на общество - сделать капиталистов обязанными, например, с помощью частно-государственного партнерства - такого как на востоке Украины, как в ЧВК Вагнера и т.д.
В русской истории так бывало - развитие связано с пересмотром отношения к земле и владению ею или к владению тем, что именно сейчас особенно ценно. Раздача контрактов приближенным частным лицам - никогда не становится просто раздачей для разграбления. Ликвидация вотчинной собственности и установление прямой связи между пользованием активами и службой было институциональным новшеством Московского государства. Связь эта ужесточалась и укреплялась 200 лет от Ивана III до Алексея Михайловича и стала ослабляться со второй половины XVIII века, при Екатерине. У Владимира Путина процесс, в некоторых деталях напоминающий тот древний (а в некоторых деталях и своеобразный) занял меньше 20 лет – довольно небольшой срок для глубокой перестройки ключевых отношений господства и подчинения. За этот срок в России и удельные вольности, как губернаторские, так и олигархические, были ликвидированы, и новый класс подчиненных собственников создан.
Давно идущий процесс распространения государственного и квазигосударственного контроля над активами (70% экономики под контролем государства) говорит о трудностях сохранения частной собственности в условиях пересмотра условий владения.
То, что мы видим вокруг, больше похоже на пожалования и аренды – инструменты, удобные монарху свой гибкостью. Выпав из фавора, придворный мог лишиться всего, что было дано ему в пользование. Даже Медведев не владеет всеми этими дворцами, про которые был фильм Навального. Ни усадеб, ни виноградников он с собой не унесет. Как Пригожин не унесет с собой контрактов минобороны, а Ротенберги - контрактов Газпрома. Моя версия событий в том, что эти раздачи - это страннейший (но принятый Путиным) способ принуждения к службе, то есть превращения князей в служилое дворянство
Все это начиналось когда-то с разговоров о социальной ответственности бизнеса. К началу 2000-х большинство граждан были согласны с тем, что крупные собственники должны были каким-то образом отдать долг стране. Частники были богаты, государство – бедно. «Равноудаление олигархов», которое было одним из первых лозунгов молодого президента Путина, обернулось масштабным пересмотром отношений с собственниками, своеобразным перезаключением неофициальных договоров о пользовании заводами, газетами и пароходами.
Трудно представить, что Путин не отдавал себе отчет в том, что наделенные эксклюзивными правами люди склонны ими злоупотреблять. Но его расчет был, вероятно, на чувство меры, на способность правильно делиться и на то, что контролируемое воровство лучше неконтролируемого не украдут столько, сколько украли бы обычные чиновники в обычном государстве.
Людей ставили на эксклюзивные контракты, ожидая, что потом, в виде повинности, они создадут частные боевые подразделения, дадут информационный бой американцам и построят что-то "внебюджетное", чтобы меньше волокиты и больше дела, создадут правильные сми и даже правильные музеи (Россия. Моя история - проект не государства, но патриаршего совета по культуре, т.е епископа Тихона Шевкунова).
Инновации, которыми интересуется современное российское государство, не связаны с полетами в космос или созданием новой техники. Все это можно купить. Интересны инновации в области отношений государства и негосударственных сил. Там видится будущее. Тут просматривается какая-то принципиальная идейная позиция. Россию не поможет сдвинуть с места западная конкуренция и западная фиксация на праве, которые заставляют частный капитал на Западе работать хоть немного на общество. Нужно что-то свое, что тоже заставит работать частный капитал на общество - сделать капиталистов обязанными, например, с помощью частно-государственного партнерства - такого как на востоке Украины, как в ЧВК Вагнера и т.д.
В русской истории так бывало - развитие связано с пересмотром отношения к земле и владению ею или к владению тем, что именно сейчас особенно ценно. Раздача контрактов приближенным частным лицам - никогда не становится просто раздачей для разграбления. Ликвидация вотчинной собственности и установление прямой связи между пользованием активами и службой было институциональным новшеством Московского государства. Связь эта ужесточалась и укреплялась 200 лет от Ивана III до Алексея Михайловича и стала ослабляться со второй половины XVIII века, при Екатерине. У Владимира Путина процесс, в некоторых деталях напоминающий тот древний (а в некоторых деталях и своеобразный) занял меньше 20 лет – довольно небольшой срок для глубокой перестройки ключевых отношений господства и подчинения. За этот срок в России и удельные вольности, как губернаторские, так и олигархические, были ликвидированы, и новый класс подчиненных собственников создан.
Давно идущий процесс распространения государственного и квазигосударственного контроля над активами (70% экономики под контролем государства) говорит о трудностях сохранения частной собственности в условиях пересмотра условий владения.
То, что мы видим вокруг, больше похоже на пожалования и аренды – инструменты, удобные монарху свой гибкостью. Выпав из фавора, придворный мог лишиться всего, что было дано ему в пользование. Даже Медведев не владеет всеми этими дворцами, про которые был фильм Навального. Ни усадеб, ни виноградников он с собой не унесет. Как Пригожин не унесет с собой контрактов минобороны, а Ротенберги - контрактов Газпрома. Моя версия событий в том, что эти раздачи - это страннейший (но принятый Путиным) способ принуждения к службе, то есть превращения князей в служилое дворянство