Есть темы, думать о которых неприятно, и тексты, которые читать тяжело. Но мне кажется, что самый верный способ не разучится различать добро и зло – осознанно делать усилие и пропускать через себя эти истории. К Дню памяти жертв политических репрессий собрали истории о том, как государство относилось к родным репрессированных.
— Мой дед жил в селе Мухино, сейчас это Зуевский район [Кировской области]. У него в собственности была мельница, в семье было девять детей: четыре мальчика и пять девочек. Деда репрессировали в 1933 году, описали все имущество, сказали освободить дом за сутки. Ему тогда было 64 года.
— В 1957 году к бабушке пришел человек «оттуда» и сказал: «Не жди мужа», — но она всю жизнь его ждала. Дедушку увезли на черном воронке и все, больше о нем она ничего и никогда не слышала. Она дождалась съезда партии [XX съезд КПСС в феврале 1956 года, на котором произошло осуждение культа личности Сталина] и поняла, что дедушка не придет. Помню, как в 50-е годы пришел еще документ, что дедушка не расстрелян в 1938 году, а умер в тюрьме от язвы желудка.
— Я почти десять лет провела в ссылке за то, что финка. Мы жили в Ленинградской области. Когда началась война, я отправилась копать противотанковые рвы и работала, пока не началась блокада. И вот нас отправили в ссылку по реке Ангаре на полуостров Тит-Ары в Якутию. Даже Пётр I никуда не ссылал местных жителей при строительстве Петербурга, потому что он знал, что это всегда были замели финнов-ингерманландцев. А Сталин отправил детей и стариков на десять лет. Если из моей родни дома никто не умер, то в ссылке мы похоронили только по дороге десять человек. Это был какой-то кошмар. Как только кто-то умирал по дороге, их сбрасывали в воду. По прибытии на остров нам сказали, что теперь мы будем сами добывать себе пропитание — ловить рыбу.
— Мой дед жил в селе Мухино, сейчас это Зуевский район [Кировской области]. У него в собственности была мельница, в семье было девять детей: четыре мальчика и пять девочек. Деда репрессировали в 1933 году, описали все имущество, сказали освободить дом за сутки. Ему тогда было 64 года.
— В 1957 году к бабушке пришел человек «оттуда» и сказал: «Не жди мужа», — но она всю жизнь его ждала. Дедушку увезли на черном воронке и все, больше о нем она ничего и никогда не слышала. Она дождалась съезда партии [XX съезд КПСС в феврале 1956 года, на котором произошло осуждение культа личности Сталина] и поняла, что дедушка не придет. Помню, как в 50-е годы пришел еще документ, что дедушка не расстрелян в 1938 году, а умер в тюрьме от язвы желудка.
— Я почти десять лет провела в ссылке за то, что финка. Мы жили в Ленинградской области. Когда началась война, я отправилась копать противотанковые рвы и работала, пока не началась блокада. И вот нас отправили в ссылку по реке Ангаре на полуостров Тит-Ары в Якутию. Даже Пётр I никуда не ссылал местных жителей при строительстве Петербурга, потому что он знал, что это всегда были замели финнов-ингерманландцев. А Сталин отправил детей и стариков на десять лет. Если из моей родни дома никто не умер, то в ссылке мы похоронили только по дороге десять человек. Это был какой-то кошмар. Как только кто-то умирал по дороге, их сбрасывали в воду. По прибытии на остров нам сказали, что теперь мы будем сами добывать себе пропитание — ловить рыбу.