В «Илиаде» есть сцена, где Ахилл убивает прекрасного юношу Ликаона. Юноша плачет и умоляет оставить его в живых. Ахилл произносит над ним такие слова в качестве утешения:
Так, мой любезный, умри! И о чем ты столько рыдаешь?
Умер Патрокл, несравненно тебя превосходнейший смертный!
Сложно представить смерть хуже — когда перед тем как зарезать, тебе говорят что-нибудь вроде: «Если даже такой классный парень как Вася умер, то чего уж тебе держаться за жизнь? Даже как-то стыдно, по-моему».
Мама у меня тоже всегда подбирает утешительные слова в духе ахейских героев. Когда на днях мы с ув.партнеркой вынуждены были отменить поездку на север Италии (как раз в Венеции были б щас, с видом на кладбище Сан-Микеле) и впали по этому поводу в легкий траур, мама вместо стандартных слов утешения в духе: «Обязательно съездите в другой раз», — уже третий день присылает мне ссылки, свидетельствующие о том, что в Италии сейчас солнечно и тепло, и малолюдно, среди людей нет паники; либо напоминающие, сколь прекрасно внутреннее убранство венецианских храмов, сколь сладостен вкус итальянских вин и твердого итальянского сыра.
В общем, всеми силами давая понять, насколько глупо мы поступили. Не очень понятна цель таких сообщений, разве только она состоит в том, чтобы заставлять ежесекундно чувствовать себя идиотом, убедить меня в очередной раз, что любой выбор, сделанный мной (даже если был сделан вынужденно) — неправильный. Но в таких суровых ахейских условиях я воспитывался всегда и при этом вырос отнюдь не Ахиллом, а скорее типичнейшим городским невротиком, да и еще литработником, в довершение всех бед.
Так, мой любезный, умри! И о чем ты столько рыдаешь?
Умер Патрокл, несравненно тебя превосходнейший смертный!
Сложно представить смерть хуже — когда перед тем как зарезать, тебе говорят что-нибудь вроде: «Если даже такой классный парень как Вася умер, то чего уж тебе держаться за жизнь? Даже как-то стыдно, по-моему».
Мама у меня тоже всегда подбирает утешительные слова в духе ахейских героев. Когда на днях мы с ув.партнеркой вынуждены были отменить поездку на север Италии (как раз в Венеции были б щас, с видом на кладбище Сан-Микеле) и впали по этому поводу в легкий траур, мама вместо стандартных слов утешения в духе: «Обязательно съездите в другой раз», — уже третий день присылает мне ссылки, свидетельствующие о том, что в Италии сейчас солнечно и тепло, и малолюдно, среди людей нет паники; либо напоминающие, сколь прекрасно внутреннее убранство венецианских храмов, сколь сладостен вкус итальянских вин и твердого итальянского сыра.
В общем, всеми силами давая понять, насколько глупо мы поступили. Не очень понятна цель таких сообщений, разве только она состоит в том, чтобы заставлять ежесекундно чувствовать себя идиотом, убедить меня в очередной раз, что любой выбор, сделанный мной (даже если был сделан вынужденно) — неправильный. Но в таких суровых ахейских условиях я воспитывался всегда и при этом вырос отнюдь не Ахиллом, а скорее типичнейшим городским невротиком, да и еще литработником, в довершение всех бед.