Всратоскоп

По поводу медиатемы дня — это вы еще самого смешного не видели. Спасибо нам за вдохновение, спасибо кинжальчанам за оммаж и бесплатную сео-оптимизацию. Нужно больше медиа с названиями, от которых герои материалов крякают и переспрашивают журналиста «чего блядь?». Про феминистское издание «Ножовка» мы шутили пару лет назад, еще норм будет журнал о социальной ответственности бизнеса «Бумеранг», вестник системной благотворительности «Мизерикорд», таблоид об инфлюенсерах «Сюрикэн» и экологический альманах «Рогатина».

Что мы узнали из автобиографии Люка Бессона «Несносный ребёнок», которая вышла на русском в издательстве АСТ:

— отец режиссера Клод в семилетнем возрасте единственный из семьи уцелел при немецкой бомбежке, потому что его закрыли собой остальные родственники; выкапываясь из груды тел, он смотрел, как укатывается материнская голова

— одни дальние родственники, содержавшие Клода, устроили из-за него с другими родственниками драку арматурой, потому что мальчик был наследником нескольких изб, и победители могли отобрать у него имущество

— восьмимесячный Люк сидел дома с львицей, пока отец зарабатывал на жизнь, прыгая в цирке на трамплин, чтобы с другого его конца взлетали трое акробатов

— в детстве единственными друзьями Люка была собака, с которой он в четыре года плавал на плоту воровать арбузы с поля одного хорвата, и осьминог, с которым он обнимался под водой

— разговаривал Бессон только с морем и собакой, а летом спал на пляже с козами (всем бы так)

— в школе он избил стулом группу старшеклассников, протестуя против процедуры инициации, которая заключалась в насильственном сбривании новичкам волос вокруг члена

— основы режиссуры Бессон почерпнул из уценённой брошюры в магазине комиксов, которая оказалась трудом Эйзенштейна, а представления о сценарном мастерстве получил благодаря тому, что копался на помойке Национального центра кинематографии, куда выбрасывались непринятые экземпляры сценариев

Всю дорогу автор ноет о своём одиночестве, ненужности собственной семье и непонятости в школе, при всем при том (и при моей идиосинкразии к нытью) это максимально душеспасительная книжка — потому что после каждого эмоционального удара герой не лежит полгода на диване, стеная, собирая донаты на таблетки и ругаясь в комментах об обесценивании своего опыта травмы, а сквозь какие-то преграды, которые современный человек счел бы совершенно непреодолимыми, продолжает идти к тому, что любит. Даже если половина событий выдумана, такой пример все равно мотивирует (меня) лучше, чем сотня часов с психологом и тысяча журнальных гидов, почитайте.