Фрагмент книги Александра Митта «Кино между адом и раем».
Во время работы в Японии автор познакомился с маститым кинооператором, который работал со всеми знаменитыми режиссерами страны восходящего солнца.
– А с Куросавой вы работали?
– Я с ним снял один кадр.
– Как «один кадр»?
Действие фильма происходило зимой, поэтому съемочная группа всем составом отправилась на остров Хоккайдо. По сценарию должен валить густой снег, поэтому продюсер закупил кучу мешков с искуственным снегом.
– Я не могу снимать этот снег, – сказал Куросава.
– Почему? Его всегда снимают. Это лучший искусственный снег Японии.
– Он не тает на лице. А мне надо. чтобы крупные снежинки медленно падали и таяли на лицах актеров. Это создает необходимый климат сцены.
– Что же нам делать?
– Будем ждать настоящего снегопада, которым славится Хоккайдо. Для этого мы сюда и приехали.
Ждали три недели. Все договора с членами съемочной группы закончились, продюсер угрожает подать на режиссера в суд за невыполнение рабочих обязательств, но Куросава непреклонен:
– Вы хотите исковеркать и разрушить мою творческую индивидуальность. В интересах защиты своей личности я вынужден совершить самоубийство.
К тому времени Куросава дважды резал себе вены, когда продюсеры загоняли его в угол и требовали недопустимых компромиссов. Но если Куросава погибнет, продюсер будет опозорен и выброшен из бизнеса. А если подождет еще неделю, будет полностью разорен и тоже выброшен из бизнеса. Выбор небогатый. Продюсер заключил со всей группой новые договора.
Прошла еще неделя. И тут пошел снег. Все радостно кинулись на съемку. Установили сложное взаимодействие камер, аппаратуру, но Куросава всё равно сказал: «Нет. Это мелкий снег, а мне нужны крупные снежинки. Этот снег не тает на лице, он как мелкий дождь».
И только через неделю пошел тот настоящий густой снег, которым славится Хоккайдо, и которого ждал Куросава. Потому что эти огромные снежинки, тающие на лицах, были в замысле Куросавы доминирующей деталью климата сцены.
Во время работы в Японии автор познакомился с маститым кинооператором, который работал со всеми знаменитыми режиссерами страны восходящего солнца.
– А с Куросавой вы работали?
– Я с ним снял один кадр.
– Как «один кадр»?
Действие фильма происходило зимой, поэтому съемочная группа всем составом отправилась на остров Хоккайдо. По сценарию должен валить густой снег, поэтому продюсер закупил кучу мешков с искуственным снегом.
– Я не могу снимать этот снег, – сказал Куросава.
– Почему? Его всегда снимают. Это лучший искусственный снег Японии.
– Он не тает на лице. А мне надо. чтобы крупные снежинки медленно падали и таяли на лицах актеров. Это создает необходимый климат сцены.
– Что же нам делать?
– Будем ждать настоящего снегопада, которым славится Хоккайдо. Для этого мы сюда и приехали.
Ждали три недели. Все договора с членами съемочной группы закончились, продюсер угрожает подать на режиссера в суд за невыполнение рабочих обязательств, но Куросава непреклонен:
– Вы хотите исковеркать и разрушить мою творческую индивидуальность. В интересах защиты своей личности я вынужден совершить самоубийство.
К тому времени Куросава дважды резал себе вены, когда продюсеры загоняли его в угол и требовали недопустимых компромиссов. Но если Куросава погибнет, продюсер будет опозорен и выброшен из бизнеса. А если подождет еще неделю, будет полностью разорен и тоже выброшен из бизнеса. Выбор небогатый. Продюсер заключил со всей группой новые договора.
Прошла еще неделя. И тут пошел снег. Все радостно кинулись на съемку. Установили сложное взаимодействие камер, аппаратуру, но Куросава всё равно сказал: «Нет. Это мелкий снег, а мне нужны крупные снежинки. Этот снег не тает на лице, он как мелкий дождь».
И только через неделю пошел тот настоящий густой снег, которым славится Хоккайдо, и которого ждал Куросава. Потому что эти огромные снежинки, тающие на лицах, были в замысле Куросавы доминирующей деталью климата сцены.