Forward from: Записки Егора Погрома
даже не закрыв глаза. И я лежал рядом с ним, и смотрел в его глаза, и надеялся, что он двинется, что случится чудо, что Путин не пойдет на пятый срок. Но чуда не случилось, потому что чудес не бывает. Мы завернули котенка в полотенце, сложили его в пакет и отнесли вниз к дворникам-таджикам, чтобы не оставлять разлагаться в мусорке у дома на целый день. Таджики его положили в картонную коробку, где уже лежали другие вещи, не предназначенные для бытия в этом мире. Истекшие вещи. Ненужные вещи. Непонятные вещи.
Интересно, во что завернут и кому отдадут нас, кому мы перестанем тешить себя иллюзиями, что наша смелость и молодость делает нас лучше приспособленными к жизни, чем советско-нацменские разорвиебала потомственных дегенератов, лоснящиеся от похоти, жадности и наглости. Если, конечно, мир в принципе заметит нашу смерть - другие из нашего помета, от Буданова и Мотороллы до Балабанова и Солженицына, ушли из жизни, оставив в вас впечатления даже меньше, чем на меня произвела гибель котенка, которого я знал 5 дней.
- В чем сила, брат?
- Во вконец охуевшем бесстыдстве, когда все думают "Ну не может же оно быть вечным!", а оно - может. И будет.
Как учил Дуглас Адамс: "Приготовь для себя полотенце".
Интересно, во что завернут и кому отдадут нас, кому мы перестанем тешить себя иллюзиями, что наша смелость и молодость делает нас лучше приспособленными к жизни, чем советско-нацменские разорвиебала потомственных дегенератов, лоснящиеся от похоти, жадности и наглости. Если, конечно, мир в принципе заметит нашу смерть - другие из нашего помета, от Буданова и Мотороллы до Балабанова и Солженицына, ушли из жизни, оставив в вас впечатления даже меньше, чем на меня произвела гибель котенка, которого я знал 5 дней.
- В чем сила, брат?
- Во вконец охуевшем бесстыдстве, когда все думают "Ну не может же оно быть вечным!", а оно - может. И будет.
Как учил Дуглас Адамс: "Приготовь для себя полотенце".