Прочитала с утра пораньше текст Виктора Мизиано на «Артгиде» о том, почему «нас» (то есть художниц и художников из России) не взяли на documenta 15.
Давно я не читала такого нелепого текста, в котором, в частности, Мизиано утверждает, что вопросы самоорганизации и горизонтальности ДАЛЕКИ от повестки российского современного искусства, которое до сих пор пытается построить систему по примеру западной.
Хочется спросить: Виктор, а вы сами знаете, что происходит в России? Когда вы последний раз были в мастерских художниц за пределами Москвы или Санкт-Петербурга? Может, проблема, что «нас не берут» в том, что консультации кураторам этих «престижных форумов» дают вот такие «эксперты», которые уже давно забили на то, что происходит в России?
Единственный коллектив, который в состоянии назвать Мизиано, это группа «Что делать?». Супер, но если вы посмотрите чуть дальше и глубже, то поймёте, что половина всех происходящих процессов самоорганизована, и эти самоорганизации далеко не всегда занимаются репликацией западной системы искусства, а создают собственные инициативы, коллективы и целые сети.
Конечно, кринж накрывает уже на уровне самой темы. Зачем снова анализировать то, почему нас не взяли, когда можно обратиться к исследованию того, что у нас есть? Может, в этом и есть эта глобальная проблема множества известных кураторов и больших институций в России? Они не хотят смотреть на происходящие здесь процессы, а хотят лишь повторять западные и, соответственно, быть замеченными и признанными там?
В конце Мизиано пишет, что вообще-то в международный контекст можно попасть и другими путями, и называет трёх художников и художницу, которые это сделали из без «злополучной documenta»: Арсения Жиляева, Таус Махачеву и Аслана Гойсума (Мизиано, конечно, пишет Гайсумова, игнорируя (но, скорее, просто не зная, что художник теперь использует нерусифицироварнный вариант своей чеченской фамилии). Удивительно, конечно, как при этом Виктор не сумел увидеть, что все три автора в своих проектах обращаются к локальному контексту. Арсений, конечно, в меньше степени, хотя Федоров и космизм, кажется, все-таки достаточно локальная история (ну, или была такой). Ну а работы Аслана полностью погружены в его локальный контекст: истории Чечни, истории Грозного, истории его семьи, его собственной идентичности. То же самое и с Таус. Получается, внимание к местному и личному становится не только «экзотикой», про которую Мизиано тоже пишет, хоть и не называет прямо, но и вообще возможностью найти ОБЩЕЕ.
Другой вопрос, что обращение к коллективному (в смысле организации коллектива, самоорганизации, общих целей и внимания к процессу) или обращение к личному в контексте истории — это всегда политический процесс, который сейчас, в сегодняшней России очень сложно делать видимым.
Ну, и текст Мизиано, хотя не знаю, зачем его читать:
https://artguide.com/posts/2320?fbclid=IwAR3ygXjITZhn0a1XgSrD5Ax08VoMxAxpF1qPFBUa_7Agym1vcRS6sQ35uOE
