В рамках проекта «Простыя людзi» мы с фотографом Таней общаемся со стариками.
Их память устроена так, что они очень хорошо помнят какие-то события своей жизни, но могут не помнить того, что случилось сегодня, вчера. Какой был день, что ели, выпили ли таблетку.
Вот героине 94 года. Она пережила войну. Была в Германии в лагере. Вернулась на родину. Родная деревня сожженна. Но отстроились. Жизнь как-то наладилась.
Часто старики подробно помнят именно войну. Снова и снова повторяют этот рассказ. Помнят звуки, запахи. Всё, как сейчас. Я была уверена, что и здесь будет так же. И это понятно.
Но она рассказывала другую историю.
«Он приехал с армии в отпуск, и пошел на музыки, у нас танцы всегда в воскресенье. Потом говорил мне: «Никто мне не понравился. Только ты. Но як я могу подойти до тебя? Ты еще девочка была». И он решил отслужить. И вот приехал. Семь лет служил. Хлопцы у меня были, но я их не любила. Значит это не мои. И я ни за кого не вышла замуж. Он вельми красивый был. Мой Славка. Такой красавец. И мы стали встречаться. И быстро поженились. Я его любила до потери пульса, а он в четыре раза больше меня любил.
Слава – судьба моя. Меня приласкал он. Приласкал, и я полюбила, чуть не плакала как сильно».
Они прожили вместе полжизни. Родили детей.
И вот она рассказывала это опять и опять. Как он пришел с армии. И говорит, никто не понравился. И снова про то, что был кавалер, но Слава его откинул. Ну а как? Такой красавец. И опять. Мы с девочками сидим на танцах. А нам сказали, что Слава приехал! И вот он зашел. Из Питера приехал. Модный. В полушубке. И снова сначала. Никого он не полюбил. Одну меня. И опять. И опять.
К концу жизни память становится маленькая как котомка. Там остается только что-то самое важное. Всё, что в котомке – мы возьмем с собой в вечность.
Дай Бог, чтобы это были слова о любви.
Их память устроена так, что они очень хорошо помнят какие-то события своей жизни, но могут не помнить того, что случилось сегодня, вчера. Какой был день, что ели, выпили ли таблетку.
Вот героине 94 года. Она пережила войну. Была в Германии в лагере. Вернулась на родину. Родная деревня сожженна. Но отстроились. Жизнь как-то наладилась.
Часто старики подробно помнят именно войну. Снова и снова повторяют этот рассказ. Помнят звуки, запахи. Всё, как сейчас. Я была уверена, что и здесь будет так же. И это понятно.
Но она рассказывала другую историю.
«Он приехал с армии в отпуск, и пошел на музыки, у нас танцы всегда в воскресенье. Потом говорил мне: «Никто мне не понравился. Только ты. Но як я могу подойти до тебя? Ты еще девочка была». И он решил отслужить. И вот приехал. Семь лет служил. Хлопцы у меня были, но я их не любила. Значит это не мои. И я ни за кого не вышла замуж. Он вельми красивый был. Мой Славка. Такой красавец. И мы стали встречаться. И быстро поженились. Я его любила до потери пульса, а он в четыре раза больше меня любил.
Слава – судьба моя. Меня приласкал он. Приласкал, и я полюбила, чуть не плакала как сильно».
Они прожили вместе полжизни. Родили детей.
И вот она рассказывала это опять и опять. Как он пришел с армии. И говорит, никто не понравился. И снова про то, что был кавалер, но Слава его откинул. Ну а как? Такой красавец. И опять. Мы с девочками сидим на танцах. А нам сказали, что Слава приехал! И вот он зашел. Из Питера приехал. Модный. В полушубке. И снова сначала. Никого он не полюбил. Одну меня. И опять. И опять.
К концу жизни память становится маленькая как котомка. Там остается только что-то самое важное. Всё, что в котомке – мы возьмем с собой в вечность.
Дай Бог, чтобы это были слова о любви.