Историясы

Уродец верхом на рогатом барсе – такую находку обнаружили археологи в 1983 году в 18 километрах от Болгара. Необычный артефакт, как оказалось, не просто уникальный образец ювелирного искусства. В этот сюжет заключены представления о происхождении тюркских племён.

https://youtu.be/PN0DmDNxo58?si=x68s9UWCsjyhvqE3

Университетский «форум» в дореволюционной России без модерации и цензуры

В 1913 году в Казанском университете на юридическом факультете учился Дмитрий Карягин. В мемуарах он вспоминает, что в буфете университета на стойке лежала тетрадь. В ней любой желающий мог оставлять записи об университетской жизни. Постоянные авторы называли эту тетрадку «кружком остроумия». В ней комментировали последние новости и высмеивали студентов. В общем, это был самый настоящий анонимный форум без ограничений.

Дмитрий пишет, что его имя попало в тетрадь всего один раз. На заседании литературного кружка университета разгорелся яростный спор. Карягин защищал свою точку зрения. Один из слушателей был не согласен и в качестве аргумента швырнул в голову оратора пустую стеклянную бутылку.

Да, литература — дело серьёзное. Кстати, как думаете, каких писателей обсуждали студенты на заседаниях литературного кружка в 1913-1917 годах? Пишите в комментариях. А мы потом расскажем.

Мемуары Дмитрия Карягина хранятся в Отделе рукописей и редких книг Научной библиотеки Казанского Федерального университета.

​​Весной 1916 года в Казань приехала девушка-геоботаник из Кембриджа

Рут Холден — выпускница Рэдклифф-колледжа (женское отделение Гарварда), стипендиатка Кембриджа, которую высоко ценили учителя и коллеги. В 1916 году она оставляет науку и едет в Петроград. В разгаре Первая Мировая война. Рут хотела помочь Красному Кресту в качестве медсестры (на военный завод её не взяли). На месте она учит русский язык и её назначают руководителем отделения, переводчиком. Она занимается логистикой и переговорами. Условия работы — очень тяжёлые. Однажды Рут ждала в Москве поставку из Англии, но та задерживалась. Чтобы не умереть с голоду, она устроилась механиком в автомастерскую. С устройством американских автомобилей она была хорошо знакома.

Рут родилась 27 ноября 1890 года в Атлборо (штат Массачусетс) в семье врача. В Рэдклифф-колледже (женское отделение Кембриджа) она выбрала специальность — современные и ископаемые хвойные породы. До начала Первой мировой она успела опубликовать несколько статей и защитить диссертацию.

Коллеги пишут, что во время поездки в Российскую империю она использовала любую возможность для путешествий. За год ей удалось собрать коллекцию окаменелостей. Но, к сожалению, она затерялась в революционном Петрограде. Но продолжить научные исследования Рут смогла в Казани.

Девушку отправили в Казань в марте или апреле, чтобы создать госпиталь для детей польских беженцев. В свободное время Рут познакомилась с сотрудниками ботанического сада Казанского университета и местными геологами. Она много времени проводила в здании старой университетской клиники, где располагался геологический музей. Работа с его экспонатами помогла ей подтвердить несколько своих гипотез. В Казани Холден подружилась с Верой Ковалевской-Чистович — бактериологом, одной из первых дипломированных женщин-врачей в России. Именно Чистович и её супруг боролись за жизнь Рут, когда она заболела.

Рут уезжала из Казани, но в декабре 1916 года вернулась. Путешествие на поезде через снега и тяжелая работа надорвали её здоровье. Девушка заболела тифом. После нескольких месяцев болезнь, вроде бы, отступила. Но на смену тифу пришёл менингит. 27 апреля Рут Холден умерла.

После смерти Рут была создана совместная именная стипендия Гарварда и Кембриджа. Её вручали англичанкам для учёбы в Америке и американкам для учёбы в Англии.

В Отделе рукописей и редких книг Научной библиотеки КФУ хранятся машинописные воспоминания о Рут Холден на английском языке.

​​В середине марта все студенты Императорского университета скидывались на подарок... Кому?

В воспоминаниях студентов Императорского Казанского университета упоминаются не только преподаватели и однокашники. Мы уже писали про служителя химической лаборатории Васильева. А в 1860-х годах заметной и по-настоящему важной фигурой в университете был швейцар Козловский.

Подробно о нём пишем в мемуарах музыковед Степан Смоленский. Конторка Козловского располагалась в фойе главного здания университета. Через старика можно было купить и продать рукописи лекций, театральные билеты и книги. Швейцар заведовал университетской почтой, хранил и раздавал письма и посылки. Здесь же собирали подписи в случае студенческих голосований по важным вопросам. На конторке неоднократно вывешивались «протесты» от студентов. Козловский часто выручал учеников деньгами, например, оплачивал извозчиков, за что и сам получал регулярные подарки.

А служил он на этом месте больше 50 лет. Козловский помнил многих профессоров ещё студентиками. Например, проректора университета, историка литературы Николая Булича он лично сажал в карцер.

Студенты в середине марта объявляли подписку и собирали деньги в подарок служителю. А, когда Козловский умер, на похороны собрался весь университет, включая профессоров и начальство.

Мемуары Степана Смоленского хранятся в Научной библиотеки Казанского университета.

Женщины в жизни Императорского Казанского университета

В Международный женский день вспоминаем имена женщин, которые повлияли на жизнь и учёбу студентов.

В 1830-е годы на улице Московской проходили литературные вечера в доме ректора Карла Фукса. Руководила ими его супруга — Александра Апёхтина-Фукс. О её литературных способностях современники вспоминали скорее с улыбкой, но важно другое. В отличие от консервативных столичных салонов, гостиная Фуксов была демократичной. Вечера могли посещать и студенты, и молодые преподаватели и образованные чиновники. Для многих из них это была единственная возможность поговорить об искусстве, науке и политике. А ещё Александра Фукс опубликовала этнографические материалы о чувашах и черемисах Казанской губернии. Для этого она сама отправилась в поездку по региону и лично общалась с жителями деревень и городов.

В 1870 году в университете появилась первая преподавательница. Звали её Евгения Мужскова. Она получила должность ассистента профессора в Анатомическом театре университета. Это решение принял профессор Франц Лесгафт. Одна из вольнослушательниц университета, Вера Фигнер, так описывает Евгению — «высокая девушка, худая и смуглая, с некрасивым мужеподобным лицом». Причём, пишет Фигнер, студенты совершено спокойно реагировали на присутствие женщин в аудитории. Но консервативная часть преподавателей и чиновников была возмущена. Разразился скандал и профессора Лесгафта уволили.

Во второй половине XIX века на улице Рыбнорядской (сегодня — улица Пушкина) работала кухмистерская Варвары Самсоновны. И она в жизни студентов сыграла не меньшую роль, чем ученые-преподаватели. У «Самсоновны» студенты могли получить горячий обед по абонементу, который стоил 4 рубля 50 копеек в месяц. Но, если денег не было, Варвара кормила студентов в кредит. Для студентов-разночинцев это было важно. В те годы голод многих вынуждал оставлять учёбу.

​​Три операции мимоходом

Читаем мемуары Михаила Танского. Он на медицинском факультете Казанского университета учился в 1890-х годах. И в тексте есть сцена, достойная врачебного сериала в духе «Доктора Хауса» или «Больницы Никербокер».

Михаил вспоминает профессора-офтальмолога Эмилиана Адамюка (1839-1906). Это был крупный высокий мужчина с седыми волосами. Он ходил медленно, а говорил очень быстро. Каждый день он устраивал обход больных в университетской клинике. Следом за ним – ординаторы и студенты. Танский пишет, что за один такой обход Адамюк мог провести три-четыре операции по удалению катаракты. Да, прямо у постели больного в палате. Стерилизовал руки, брал инструмент и делал разрезы на глазах. За десять минут он удалял помутнение хрусталика и шёл дальше.

Интересно, что сегодня хирургическое удаление катаракты занимает примерно столько же времени. А ведь прошло больше ста лет. Но, конечно, даже самый талантливый медик не рискнёт оперировать в таких условиях в наше время. О том, какие осложнения случались после у пациентов, Танский не пишет.

Мемуары Михаила Танского (1869-1962) хранятся в Отделе рукописей и редких книг Научной библиотеки КФУ. Познакомиться с ними можно в читальном зале.

P.s. Мы про Танского ещё расскажем. Это, между прочим, потомок Николая Гоголя по отцовской линии, врач, краевед и путешественник. И за свою долгую (93 года) жизнь он сделал немало важного и интересного.

Университетское поле

Многие знают, что советских студентов регулярно привлекали для помощи колхозникам. Но у университетов было и собственное хозяйство. Например, у Казанского государственного университета в 1930-е годы было капустное поле. Об этом вспоминает студентка-физиолог М.А. Габбасова.

Поле это располагалось прямо напротив Кремля, на противоположном берегу реки Казанки. Габбасова пишет, что она с одногруппниками каждый вечер после занятий ходила туда поливать грядки. А главным блюдом в университетской столовой в годы её учебы были как раз «зеленый щи» из квашеной капусты.

Оригинал мемуаров М.А.Габбасовой сегодня хранится в Отделе рукописей и редких книг Научной библиотеки Казанского университета.