Начну, наверное, с самого жесткого, как мне кажется, в профессии психолога — с работы с травмами.
Когда заходишь в профессию, кажется, что будешь разбирать только стрессы, тревоги, низкую самооценку, помогать с выстраиванием коммуникации, с постановкой целей — ну, такой не самый сложный апгрейд мышления для клиентов. И такие случаи есть, их много, но со временем…
Ты начинаешь видеть и совершенно другой мир. И он не тот, к которому ты привык. Это не истории из криминальных новостей и не экшн-сцены из сериалов. Это здесь и сейчас, совсем рядом, в семьях, которые на первый взгляд кажутся совершенно нормальными. Насилие, абьюз, предательство, сломанные судьбы.
И ты вдруг осознаешь, что жестокость — это не редкость. Она не в новостях про "далекие страны". Она в реальной жизни, прямо рядом, здесь. Люди живут с этими травмами, улыбаются, делают вид, что все ок, потому что надо как-то искать выход, надо продолжать жить. И ты не можешь это развидеть, не можешь сделать шаг назад, потому что конкретному человеку это нужно как-то преодолеть. И он пришел именно к тебе, открылся тебе, а не кому-то другому, и просит помощи.
Работа с травмами — это как снова и снова вскрывать ящик Пандоры. И да, иногда после вскрытия хочется сказать: «Как так то?», «Как такое могло произойти с этим человеком?» Потому что мозг отказывается принимать, что такие вещи возможны.
И самое сложное — не сгореть в этом. Не впитать эту боль в себя. Не начать видеть мир только через этот фильтр. Человек пришел к тебе, он уже прошел через это, и твоя задача — помочь ему выбраться, а не утонуть вместе с ним. Потому что даже с самыми тяжелыми травмами можно работать. Да, это требует времени, но выход всегда есть.
Говорят, что психологи, которые работают с такими кризисами, выгорают в ноль в среднем за три года. Потом нужен длительный период восстановления. Кризисники — обычно особенные люди. Большинство из них сами прошли тяжелейшие жизненные ситуации и поэтому более устойчивы к травмам клиентов.
Хотя я не иду целенаправленно в кризисную психологию, но и ко мне такие истории попадают, и с ними обязательно нужно уметь работать. Прямо сейчас прохожу курс по работе с травмой и потерей, чтобы добрать знаний и инструментов, потому что они однозначно должны быть в чемоданчике и всегда наготове.
На мой взгляд это один из самых тяжелых минусов профессии. Но и одна из самых сильных сторон для развития психолога.
Когда заходишь в профессию, кажется, что будешь разбирать только стрессы, тревоги, низкую самооценку, помогать с выстраиванием коммуникации, с постановкой целей — ну, такой не самый сложный апгрейд мышления для клиентов. И такие случаи есть, их много, но со временем…
Ты начинаешь видеть и совершенно другой мир. И он не тот, к которому ты привык. Это не истории из криминальных новостей и не экшн-сцены из сериалов. Это здесь и сейчас, совсем рядом, в семьях, которые на первый взгляд кажутся совершенно нормальными. Насилие, абьюз, предательство, сломанные судьбы.
И ты вдруг осознаешь, что жестокость — это не редкость. Она не в новостях про "далекие страны". Она в реальной жизни, прямо рядом, здесь. Люди живут с этими травмами, улыбаются, делают вид, что все ок, потому что надо как-то искать выход, надо продолжать жить. И ты не можешь это развидеть, не можешь сделать шаг назад, потому что конкретному человеку это нужно как-то преодолеть. И он пришел именно к тебе, открылся тебе, а не кому-то другому, и просит помощи.
Работа с травмами — это как снова и снова вскрывать ящик Пандоры. И да, иногда после вскрытия хочется сказать: «Как так то?», «Как такое могло произойти с этим человеком?» Потому что мозг отказывается принимать, что такие вещи возможны.
И самое сложное — не сгореть в этом. Не впитать эту боль в себя. Не начать видеть мир только через этот фильтр. Человек пришел к тебе, он уже прошел через это, и твоя задача — помочь ему выбраться, а не утонуть вместе с ним. Потому что даже с самыми тяжелыми травмами можно работать. Да, это требует времени, но выход всегда есть.
Говорят, что психологи, которые работают с такими кризисами, выгорают в ноль в среднем за три года. Потом нужен длительный период восстановления. Кризисники — обычно особенные люди. Большинство из них сами прошли тяжелейшие жизненные ситуации и поэтому более устойчивы к травмам клиентов.
Хотя я не иду целенаправленно в кризисную психологию, но и ко мне такие истории попадают, и с ними обязательно нужно уметь работать. Прямо сейчас прохожу курс по работе с травмой и потерей, чтобы добрать знаний и инструментов, потому что они однозначно должны быть в чемоданчике и всегда наготове.
На мой взгляд это один из самых тяжелых минусов профессии. Но и одна из самых сильных сторон для развития психолога.