что-то случается в междулетье — едкая война, аметистовые ночи, костёр хрипящий, — и цзяоцю приходит к выводу. к нескольким выводам — но к одному конкретно так.
— я больше не буду лечить других, — говорит он мастеру, генералу, лейтенанту. могиле своего друга.
воображаемым курганам всех, кого его ладони коснулись.
себе.
в отражении зеркала — он нынешний. цзяоцю видит себя, но юным. все эти горящие глаза и борьба за идею.
улыбайся им, сказал его наставник. цзяоцю был слишком юн, чтобы быть на войне. вот нюанс войны: ей плевать, сколько тебе лет. шерсть топорщилась на хвосте. цзяоцю захотел упасть в обморок. они твои пациенты, а-цю. дай им надежду.
потом кровь въелась под ногти. волосы отросли. кто-то всегда не спал — умирающий или неумирающий, — и цзяоцю не спал вместе с ними.
надежда, думает цзяоцю теперь. небо — осколочное малахита, плевок отравы яоши. надежда никого не спасает.
— ты стремился сюда, — говорит генерал юэй. цзяоцю почтительно склоняет голову. кто-то склоняет голову к груди — искра жизни гаснет. — твой мастер рассказал мне об этом.
— я знаю, — цзяоцю смаргивает сухость с глаз. там нет слёз — даже они устали случаться, устали окроплять землю мертвецов. — но в спасении больше нет смысла.
это тогда раздаётся крик. нарастающий, он похож на мелодию — уродливый диссонанс, семена восторга — алые цветы, что засохнут, — и цзяоцю выходит из палатки.
ты случилась вспышкой, скажет цзяоцю однажды. и мир стал белым.
...а мир становится белым. тонет в ослепительном и беспощадном. сердце — единство отчаяния и недоверия, — заикается.
она падает.
белая звезда — дарование и спасение, распад всего сущего, — и искристая мысль:
нет.
от тебя пахло чем-то горьким, скажет однажды она. трупами, наверное.
это не будет смешно, но он засмеётся. от беспомощности — от обожания.
цзяоцю ловит её без всякой идеи. его сердит то, что он собрался уходить — и кто-то демонстративно падает, умирая.
он спасает её.
а она — падением, случайностью, белоснежным, — спасает его.
— фэйсяо, — цзяоцю трогает её за плечо, — пора вставать.
(она открывает глаза; она жива;
и он — жив)
#hsr × #jiaofei × #sketch
— я больше не буду лечить других, — говорит он мастеру, генералу, лейтенанту. могиле своего друга.
воображаемым курганам всех, кого его ладони коснулись.
себе.
в отражении зеркала — он нынешний. цзяоцю видит себя, но юным. все эти горящие глаза и борьба за идею.
улыбайся им, сказал его наставник. цзяоцю был слишком юн, чтобы быть на войне. вот нюанс войны: ей плевать, сколько тебе лет. шерсть топорщилась на хвосте. цзяоцю захотел упасть в обморок. они твои пациенты, а-цю. дай им надежду.
потом кровь въелась под ногти. волосы отросли. кто-то всегда не спал — умирающий или неумирающий, — и цзяоцю не спал вместе с ними.
надежда, думает цзяоцю теперь. небо — осколочное малахита, плевок отравы яоши. надежда никого не спасает.
— ты стремился сюда, — говорит генерал юэй. цзяоцю почтительно склоняет голову. кто-то склоняет голову к груди — искра жизни гаснет. — твой мастер рассказал мне об этом.
— я знаю, — цзяоцю смаргивает сухость с глаз. там нет слёз — даже они устали случаться, устали окроплять землю мертвецов. — но в спасении больше нет смысла.
это тогда раздаётся крик. нарастающий, он похож на мелодию — уродливый диссонанс, семена восторга — алые цветы, что засохнут, — и цзяоцю выходит из палатки.
ты случилась вспышкой, скажет цзяоцю однажды. и мир стал белым.
...а мир становится белым. тонет в ослепительном и беспощадном. сердце — единство отчаяния и недоверия, — заикается.
она падает.
белая звезда — дарование и спасение, распад всего сущего, — и искристая мысль:
нет.
от тебя пахло чем-то горьким, скажет однажды она. трупами, наверное.
это не будет смешно, но он засмеётся. от беспомощности — от обожания.
цзяоцю ловит её без всякой идеи. его сердит то, что он собрался уходить — и кто-то демонстративно падает, умирая.
он спасает её.
а она — падением, случайностью, белоснежным, — спасает его.
— фэйсяо, — цзяоцю трогает её за плечо, — пора вставать.
(она открывает глаза; она жива;
и он — жив)
#hsr × #jiaofei × #sketch