Forward from: И тебя вылечат!
#когдатвоядевушкабольна
Не удивляюсь, что именно мне подруга рассказала, как мучается от тревоги: у меня многолетний стаж.
В 15 это было оправдано: переезды, новые школы, подростковый гормональный бум.
А вот почему меня прибило в 22, когда все было, как у нормальных людей: бойфренд, учеба, работа и пес — я не понимала долго-долго.
Тогда нарастало, как говорят, по экспоненте.
Остаться дома одной без N. — значит, тыкаться по углам, не знать, куда себя приложить, потому что все не так, все не то.
Стоять на почте в очереди — жуткий ужас. Ждать утром на остановке маршрутку — тоже. Встретиться с подругой, говорить с незнакомыми людьми, выгулять пса, зайти за продуктами в магаз, элементарно покурить сигу в тишине сидя ровно на стуле — все было стремно до усрачки.
Мы с N. пили по бутылке коньяка (или по 2-3 бутылки вина) в день. А я все равно никак не могла расслабиться. Отовсюда попахивало необъяснимым апокалипсисом. Всюду был подвох, и казалось, что вот-вот — и мир оборвется и потянет меня в бездну.
Тревога трогала меня липкими пальцами, в грудине крутило-вертело и нестерпимо жгло. Мир стал казаться настолько враждебным, особенно по вечерам, что я не могла выйти из дома и забивалась в угол.
А однажды я не смогла глотать, потому что у меня онемело горло.
Тогда я первый раз пришла к психиатру. Дождалась очереди среди таких же дерганых и утомленных людей. Зашла в кабинет к зав.отделения, села напротив — она за массивным столом, а я через три метра на маленьком стульчике.
Назвала свое имя.
И разрыдалась. Таким воем, как в кино, когда падают на колени около погибших.
Плачьте, плачьте. Сказала она.
Не удивляюсь, что именно мне подруга рассказала, как мучается от тревоги: у меня многолетний стаж.
В 15 это было оправдано: переезды, новые школы, подростковый гормональный бум.
А вот почему меня прибило в 22, когда все было, как у нормальных людей: бойфренд, учеба, работа и пес — я не понимала долго-долго.
Тогда нарастало, как говорят, по экспоненте.
Остаться дома одной без N. — значит, тыкаться по углам, не знать, куда себя приложить, потому что все не так, все не то.
Стоять на почте в очереди — жуткий ужас. Ждать утром на остановке маршрутку — тоже. Встретиться с подругой, говорить с незнакомыми людьми, выгулять пса, зайти за продуктами в магаз, элементарно покурить сигу в тишине сидя ровно на стуле — все было стремно до усрачки.
Мы с N. пили по бутылке коньяка (или по 2-3 бутылки вина) в день. А я все равно никак не могла расслабиться. Отовсюда попахивало необъяснимым апокалипсисом. Всюду был подвох, и казалось, что вот-вот — и мир оборвется и потянет меня в бездну.
Тревога трогала меня липкими пальцами, в грудине крутило-вертело и нестерпимо жгло. Мир стал казаться настолько враждебным, особенно по вечерам, что я не могла выйти из дома и забивалась в угол.
А однажды я не смогла глотать, потому что у меня онемело горло.
Тогда я первый раз пришла к психиатру. Дождалась очереди среди таких же дерганых и утомленных людей. Зашла в кабинет к зав.отделения, села напротив — она за массивным столом, а я через три метра на маленьком стульчике.
Назвала свое имя.
И разрыдалась. Таким воем, как в кино, когда падают на колени около погибших.
Плачьте, плачьте. Сказала она.