СТИМУЛЫ И РАСХОДЫ БЮДЖЕТА. ФНБ И НОРВЕЖЦЫ.
Владимир Колычев замминистра финансов в интервью Россия24 рассказал о "стимулирующей" бюджетной политике на 2020-22гг. Понимаю, что Минфину приходится защищать честь мундира от нападок тех, кто считает его виновным в слабом экономическом росте и динамике доходов населения. Но посмотрим на цифры и факты, которыми Владимир явно манипулирует.
1. Бюджетный стимул посчитан как 1.2% ВВП за два года к 2018 - самому низкому году по расходам и к самому высокому по ценам на нефть. Конечно, если прогнозировать снижение цен на нефть с $70 в 2018 до $57 в 2020, то рост ВВП будет меньше, чем рост расходов бюджета. На самом деле, во всех законах о бюджете с 2018 по 2022 расходы ~17% ВВП. Но по факту ВВП в 2018 оказался не 98 трлн., а 103 трлн. и расходы не 16,9%, а 16,1% ВВП. В будущем расходы бюджета растут примерно на уровне роста ВВП, и стимулов нет.
2. Что касается 0,5% структурного первичного дефицита или ~600 млрд. руб. Этот стимул получается только на бумаге. Так как доходы бюджета считаются консервативно, а расходы оптимистично, каждый год возникает разница в плюс бюджету и минус остальной экономике. Из этого казуса бюджет скопил на своих счетах огромные остатки ~3 трлн. руб. Казначейство размещает эти избыточные средства в банках. Судя по проекту федерального бюджета, тратить эти рубли не будут – их даже нет в проекте закона.
3. Владимир считает, что бюджетное правило (БП) с 2017 хорошо стабилизирует курс рубля и даже позволит его поддержать при стрессовом сценарии Банка России – падении цены нефти до $25. У меня получилось, что импорт и курс рубля упадут при таком сценарии в 1,4 раза - до 94 руб. за USD. Конечно, курс 94 поможет бюджету получить больше рублей за счет своих валютных резервов (и за счет всех нас, кому Банк России и Минфин предлагают девалютизацию).
4. Владимир вспомнил, как в 2018 нефть упала на 40%, а курсовая динамика была стабильной в том году. Использовать экстремальные значения модно, но не всегда убедительно. Если посмотреть на экстремумы в рубле, то в 2018 курс доллара вырос на 26% от минимума до максимума. Полагаю, что лучше сравнивать средние значения в релевантные периоды: с января 2018 по январь 2019 нефть упала с 69 до 60, а курс рубля к USD с 57 до 67. Зависимость курса рубля от нефти сохраняется, что заметно и по стрессовому сценарию Банка России.
Бюджетное правило как "инструмент перераспределения рентных доходов между поколениями". Это логика из золотого стандарта – только золото кушать нельзя, а для расходов федерального бюджета не нужны ни доллары, ни золото в современной финансовой системе. Инвалюта нужна будет частному сектору, но она достанется ему совсем по другому курсу в кризис. К слову, я выступаю не против БП – предлагаю изменить механизм его реализации. Нужно заботиться об экономике, а не доходах бюджета. Аналогично было с пенсионным возрастом – его повысили для балансировки бюджета. Результат – на графике. Расходы на социальную политику не растут все 5 лет (~5 трлн.) и снижаются в реальном выражении.
6. Больше всего удивила логика в вопросе инвестирования средств ФНБ. Владимир предлагает подождать, пока ФНБ станет большим и тогда вкладывать в акции, вспоминая про опыт Норвегии. Но норвежцы не ждали, когда их пенсионный фонд станет большим. Они поступательно инвестировали и в акции, и в долговые инструменты. Именно акции принесли им основной доход. Когда фонд будет большим, инвестировать в акции скорее будет нельзя. Из-за риска, что инвестиции в коротком периоде принесут убытки. Разумный инвестор покупает акции поступательно, даже с малых сумм, в определенной доле от новых поступлений в фонд, чтобы в будущем иметь положительную переоценку акций и рисковать не всем фондом. На последнем графике – динамика и структура норвежского аналога ФНБ. Уже в 1998 существенная доля была в акциях. Тогда фонд составлял ~$15 млрд. или около 10% ВВП Норвегии.
Владимир Колычев замминистра финансов в интервью Россия24 рассказал о "стимулирующей" бюджетной политике на 2020-22гг. Понимаю, что Минфину приходится защищать честь мундира от нападок тех, кто считает его виновным в слабом экономическом росте и динамике доходов населения. Но посмотрим на цифры и факты, которыми Владимир явно манипулирует.
1. Бюджетный стимул посчитан как 1.2% ВВП за два года к 2018 - самому низкому году по расходам и к самому высокому по ценам на нефть. Конечно, если прогнозировать снижение цен на нефть с $70 в 2018 до $57 в 2020, то рост ВВП будет меньше, чем рост расходов бюджета. На самом деле, во всех законах о бюджете с 2018 по 2022 расходы ~17% ВВП. Но по факту ВВП в 2018 оказался не 98 трлн., а 103 трлн. и расходы не 16,9%, а 16,1% ВВП. В будущем расходы бюджета растут примерно на уровне роста ВВП, и стимулов нет.
2. Что касается 0,5% структурного первичного дефицита или ~600 млрд. руб. Этот стимул получается только на бумаге. Так как доходы бюджета считаются консервативно, а расходы оптимистично, каждый год возникает разница в плюс бюджету и минус остальной экономике. Из этого казуса бюджет скопил на своих счетах огромные остатки ~3 трлн. руб. Казначейство размещает эти избыточные средства в банках. Судя по проекту федерального бюджета, тратить эти рубли не будут – их даже нет в проекте закона.
3. Владимир считает, что бюджетное правило (БП) с 2017 хорошо стабилизирует курс рубля и даже позволит его поддержать при стрессовом сценарии Банка России – падении цены нефти до $25. У меня получилось, что импорт и курс рубля упадут при таком сценарии в 1,4 раза - до 94 руб. за USD. Конечно, курс 94 поможет бюджету получить больше рублей за счет своих валютных резервов (и за счет всех нас, кому Банк России и Минфин предлагают девалютизацию).
4. Владимир вспомнил, как в 2018 нефть упала на 40%, а курсовая динамика была стабильной в том году. Использовать экстремальные значения модно, но не всегда убедительно. Если посмотреть на экстремумы в рубле, то в 2018 курс доллара вырос на 26% от минимума до максимума. Полагаю, что лучше сравнивать средние значения в релевантные периоды: с января 2018 по январь 2019 нефть упала с 69 до 60, а курс рубля к USD с 57 до 67. Зависимость курса рубля от нефти сохраняется, что заметно и по стрессовому сценарию Банка России.
Бюджетное правило как "инструмент перераспределения рентных доходов между поколениями". Это логика из золотого стандарта – только золото кушать нельзя, а для расходов федерального бюджета не нужны ни доллары, ни золото в современной финансовой системе. Инвалюта нужна будет частному сектору, но она достанется ему совсем по другому курсу в кризис. К слову, я выступаю не против БП – предлагаю изменить механизм его реализации. Нужно заботиться об экономике, а не доходах бюджета. Аналогично было с пенсионным возрастом – его повысили для балансировки бюджета. Результат – на графике. Расходы на социальную политику не растут все 5 лет (~5 трлн.) и снижаются в реальном выражении.
6. Больше всего удивила логика в вопросе инвестирования средств ФНБ. Владимир предлагает подождать, пока ФНБ станет большим и тогда вкладывать в акции, вспоминая про опыт Норвегии. Но норвежцы не ждали, когда их пенсионный фонд станет большим. Они поступательно инвестировали и в акции, и в долговые инструменты. Именно акции принесли им основной доход. Когда фонд будет большим, инвестировать в акции скорее будет нельзя. Из-за риска, что инвестиции в коротком периоде принесут убытки. Разумный инвестор покупает акции поступательно, даже с малых сумм, в определенной доле от новых поступлений в фонд, чтобы в будущем иметь положительную переоценку акций и рисковать не всем фондом. На последнем графике – динамика и структура норвежского аналога ФНБ. Уже в 1998 существенная доля была в акциях. Тогда фонд составлял ~$15 млрд. или около 10% ВВП Норвегии.