Forward from: дочь разбойника
Как американские модели Крисси Тейген и Эшли Грэм делают жизнь женщин более видимой
Вы наверняка уже слышали о том, что несколько недель назад Крисси Тейген потеряла третьего ребенка на большом сроке — и написала об этом душераздирающий пост в инстаграм с фотографиями из больницы, где они с ее мужем Джоном Леджендом держат маленький кулечек со своим мертвым сыном в руках. Я прочитала много мнений об этом — и из них большая часть (особенно в российском интернете) были про то, уместно или неуместно делиться такого рода потерей с огромной аудиторией. Было много жестоких, на мой взгляд, комментариев о том, что это неприлично — рассказывать в инстаграме о таких событиях. Звучал изысканный аргумент про то, что Крисси и Джон «пиарятся на горе».
Оставим в стороне очевидные вещи вроде тех, что звезде мирового уровня Крисси Тейген пиариться на чем-то ни было абсолютно бессмысленно — ее и без того читают 30 миллионов человек только в инстаграме. Мне тут интересно другое: почему попытка поделиться горем воспринимается огромным количеством людей как что-то едва ли не преступное? Я могу делать выводы только на основе тех негативных комментариев, что я читала: мне кажется, что многие мои соотечественники отрицают публичное переживание потери толком не отрефлексировав, почему их это так бесит. В одном из комментариев я увидела слово, которое, видимо, хорошо объясняет отношение многих людей: это слово «таинство». Выкидыш на позднем сроке, смерть долгожданного ребенка — это таинство, то, что надо переживать, запершись в квартире, желательно уложиться в неделю, и сделать это так, чтобы этого никто не заметил — ни друзья, ни коллеги по работе, ни родственники. Как будто потеря делает тебя неудачницей, а неудачницей быть как будто бы стыдно.
Вопрос о том, откуда растут ноги у такого отношения, очень интересный — и возможно, его еще изучат или уже изучили антропологи. Мне кажется, тут еще играет роль то, что мы в России как будто бы должны всегда сиять, не показывать, что с нами происходит что-то плохое, молчать о боли. Соцсети — для успеха, красоты, белоснежных улыбок и демонстрации талантов.
То же самое слово — «таинство» я увидела в комментариях под заметкой о том, что другая американская модель Эшли Грэм выложила фотографию, на которой кормит своего маленького сына грудью, не прикрываясь. Она вообще это делает регулярно, и я уже писала о том, что фотографии кормящей Эшли всегда вызывают волну хейта в отличие от ее же откровенных снимков в купальнике, где грудь видно ничуть не меньше. Про публичное кормление грудью у нас тоже принято говорить, что это нельзя делать на публике, потому что это «интимный процесс» (есть еще любители сравнить кормление грудью с дефекацией или половым актом).
Я знаю, что Эшли и Крисси никогда не прочитают этот пост, но я хочу выразить им благодарность. Я бесконечно признательна им за то, что они делают видимым разный женский опыт: когда ты сцеживаешься на работе, меняешь малышу подгузник в торговом центре или когда теряешь ребенка. Все это происходит с огромным количеством женщин, и про все это говорить как будто бы до сих пор стыдно. При том, что многим из нас было бы гораздо проще жить, если бы мы признали, что нормально быть матерью и кормить младенца там, где он хочет есть. Очень больно, но нормально быть человеком, который теряет ребенка — так заканчивается до 20% беременностей.
И Крисси, и Эшли могли бы использовать свою популярность и социальный капитал только для того, чтобы блистать в соцсетях — они обе модели, у них есть все ресурсы для непрекращающегося сияния. Но они показывают себя обычными женщинами, у которых бывают проблемы, усталость, необходимость покормить ребенка в кафе и с которыми может случиться горе. Я уверена, что осознание того, что все это происходит с самыми разными женщинами, в том числе конвенционально успешными, может быть для многих из нас целительным.
Вы наверняка уже слышали о том, что несколько недель назад Крисси Тейген потеряла третьего ребенка на большом сроке — и написала об этом душераздирающий пост в инстаграм с фотографиями из больницы, где они с ее мужем Джоном Леджендом держат маленький кулечек со своим мертвым сыном в руках. Я прочитала много мнений об этом — и из них большая часть (особенно в российском интернете) были про то, уместно или неуместно делиться такого рода потерей с огромной аудиторией. Было много жестоких, на мой взгляд, комментариев о том, что это неприлично — рассказывать в инстаграме о таких событиях. Звучал изысканный аргумент про то, что Крисси и Джон «пиарятся на горе».
Оставим в стороне очевидные вещи вроде тех, что звезде мирового уровня Крисси Тейген пиариться на чем-то ни было абсолютно бессмысленно — ее и без того читают 30 миллионов человек только в инстаграме. Мне тут интересно другое: почему попытка поделиться горем воспринимается огромным количеством людей как что-то едва ли не преступное? Я могу делать выводы только на основе тех негативных комментариев, что я читала: мне кажется, что многие мои соотечественники отрицают публичное переживание потери толком не отрефлексировав, почему их это так бесит. В одном из комментариев я увидела слово, которое, видимо, хорошо объясняет отношение многих людей: это слово «таинство». Выкидыш на позднем сроке, смерть долгожданного ребенка — это таинство, то, что надо переживать, запершись в квартире, желательно уложиться в неделю, и сделать это так, чтобы этого никто не заметил — ни друзья, ни коллеги по работе, ни родственники. Как будто потеря делает тебя неудачницей, а неудачницей быть как будто бы стыдно.
Вопрос о том, откуда растут ноги у такого отношения, очень интересный — и возможно, его еще изучат или уже изучили антропологи. Мне кажется, тут еще играет роль то, что мы в России как будто бы должны всегда сиять, не показывать, что с нами происходит что-то плохое, молчать о боли. Соцсети — для успеха, красоты, белоснежных улыбок и демонстрации талантов.
То же самое слово — «таинство» я увидела в комментариях под заметкой о том, что другая американская модель Эшли Грэм выложила фотографию, на которой кормит своего маленького сына грудью, не прикрываясь. Она вообще это делает регулярно, и я уже писала о том, что фотографии кормящей Эшли всегда вызывают волну хейта в отличие от ее же откровенных снимков в купальнике, где грудь видно ничуть не меньше. Про публичное кормление грудью у нас тоже принято говорить, что это нельзя делать на публике, потому что это «интимный процесс» (есть еще любители сравнить кормление грудью с дефекацией или половым актом).
Я знаю, что Эшли и Крисси никогда не прочитают этот пост, но я хочу выразить им благодарность. Я бесконечно признательна им за то, что они делают видимым разный женский опыт: когда ты сцеживаешься на работе, меняешь малышу подгузник в торговом центре или когда теряешь ребенка. Все это происходит с огромным количеством женщин, и про все это говорить как будто бы до сих пор стыдно. При том, что многим из нас было бы гораздо проще жить, если бы мы признали, что нормально быть матерью и кормить младенца там, где он хочет есть. Очень больно, но нормально быть человеком, который теряет ребенка — так заканчивается до 20% беременностей.
И Крисси, и Эшли могли бы использовать свою популярность и социальный капитал только для того, чтобы блистать в соцсетях — они обе модели, у них есть все ресурсы для непрекращающегося сияния. Но они показывают себя обычными женщинами, у которых бывают проблемы, усталость, необходимость покормить ребенка в кафе и с которыми может случиться горе. Я уверена, что осознание того, что все это происходит с самыми разными женщинами, в том числе конвенционально успешными, может быть для многих из нас целительным.