MLADËNOVA

Кулич «дубайский шоколад», кулич «без сахара и муки»...
Господа и дамы, вы чего?
Никто не воскреснет с таким куличом.
ОПОМНИТЕСЬ!

«Украинцам необязательно знать правду о войне — люди узнают ее позже, со временем, сейчас это лишнее. Не у всех сознание приспособлено воспринимать жестокую правду»

(с) Кирилл Буданов

Господи, вот бы только не пришло то время, когда нам сообщат, что Призрака Киева никогда не существовало, а пёс Патрон не так уж велик и всемогущ, как о нем рассказывали. Лично мое сознание к восприятию столь жестокой правды уж точно не приспособлено. Это будет слишком. Не справлюсь, не переживу. Помилуйте!

«Мы постоянно учим Россию демократии — они вернули нам этот урок бумерангом» — заявила Ле Пен.

Всегда поражало меня это неуемное стремление кого-то чему-то учить. В особенности тогда, когда тебя об этом не просят. Это же сколько нужно иметь энергии, задора, энтузиазма. Аж по-доброму завидно.
Но отчего-то всегда в этих случаях вспоминается история:
«Мой трёхлетний ребёнок спросил, сколько ещё он должен будет меня слушаться. Я ответил, что он должен будет меня слушать до конца своей жизни. Он сурово посмотрел на меня и поправил: «До конца ТВОЕЙ жизни!»»…

Мир ускоряется всё больше с каждым новым днём. Информация обрушивается лавиной, искажается, перепрошивается, подменяется. А вместе с ней и мозги человеческие. Век, когда слово было крепче подписи, давно позади. Сегодня твой голос может сказать то, чего ты никогда не произносил и никогда в жизни бы не произнес. Твоё лицо может появиться там, где ты никогда не был и априори бывать не мог. Твоя личность, твоё имя могут стать оружием в чужих руках. Причем, как правило, направленным против тебя же.

Дипфейки, контент, сгенерированный искусственным интеллектом, подделка реальности — всё это уже не фантастика, а повседневность. Мы вошли в эпоху, где ложь может выглядеть убедительнее правды, а правда — подозрительнее лжи.

В связи с чем возникает вопрос: кто, как и какую будет нести ответственность?

Технологии опережают законы. Но если раньше незнание закона не освобождало от ответственности, то теперь отсутствие закона не должно освобождать от неё.
Каждое время требует своих решений. Новое время требует новой ответственности.

Пока же мы являемся свидетелями того, как груз ответственности за внезапно охвативший интернет-пространство дипфейк ложится на плечи не тех, кто этот дипфейк создали, и не тех, кто его заказали, а того, кто стал жертвой этого самого дипфейка. Бремя доказывания тоже лежит на стороне жертвы.

А попробуй докажи, что ты никому ничего не рассылал, что номер телефона, подписанный твоим именем и фамилией, с прикрепленным к нему твоим фото никогда тебе не принадлежал, ты не имеешь к нему никакого отношения и вообще впервые в жизни его видишь, что ты не принимал участия в оргии, что не снимался обнаженным, не плясал в пьяном угаре на барной стойке какого-то клуба, не давал интервью в рваном нижнем белье, и т.д., и т.д.

Более того, попробуй докажи это в мире, где картинка важнее контекста, эмоция перевешивает доказательства, голос объективной реальности звучит тише голоса откровенной лжи, выдумки, продукта чьей-то фантазии. В мире, где «раз видели — значит, правда», где репутация строится годами, а разрушается за секунды одним срежиссированным вбросом. Хорошо ли, плохо ли срежиссированным — не суть важно.

И что делать? Идти в суд, который будет годами рассматривать дело, пока твоя репутация разрушается в режиме реального времени? Обращаться к платформам, которые, возможно, даже не ответят, потому что модерация работает по своим, часто абсурдным алгоритмам? Пытаться докричаться до общества, которое с жадностью потребляет грязные сенсации, но никогда не интересуется опровержениями?

Реальность такова: пока технологии дают злоумышленникам новые инструменты для разрушения жизней, система правосудия и механизмы защиты остаются в прошлом. Пока мы обсуждаем моральную сторону вопроса, кто-то уже делает из этого бизнес.

Новая реальность требует не просто новой ответственности, а новых способов защиты. Но готовы ли мы к этому? Готовы ли мы признать, что эпоха доверия завершилась? Что сегодня любой может оказаться в центре искусственно созданного скандала, потерять работу, друзей, репутацию — и всё это без единого собственного действия?

И главный вопрос: что делать, когда доказать правду сложнее, чем создать убедительную ложь?

Следующий парламент будет парламентом хомяков. Известно, что миссия всякого хомяка — поесть, поспать и сдохнуть. Так и у следующего парламента будет миссия собраться, принять новую конституцию и самораспуститься.

(с) Константин Бондаренко в интервью с Виталием Диким

Кстати, сегодня же первое апреля — день, когда никому и ничему верить нельзя. Впрочем, как и в день любой другой…

Впервые за несколько дней открыла новостную ленту.
Во Львове мужчине, попавшему под трамвай, отрезало голову.
По всей видимости, напрасно Министерство культуры решило раки с мощами святых вскрыть. Это было откровенно плохой идеей.
Есть мысль отправить по одному экземпляру нетленного романа Булгакова каждому члену комиссии и всем инициаторам этого действа.

PS: Если вскоре появятся афиши, приглашающие посетить представление в каком-нибудь львовском варьете, полагаю, стоит обходить его десятой дорогой…

Как все-таки жаль, что некоторые люди не осознают или не в полной мере осознают простого факта:
то, чем кишит информационное пространство, какой информацией живет общество, какую информацию продуцирует и распространяет, говорит о самом обществе. Это и есть его «диагноз»…

PS: Когда-то мир увидел «Полемические заметки о носе прусского депутата». Это ровным счетом ничего не говорило о самом носе самого прусского депутата, но говорило всё о состоянии общества, в котором это родилось и распространилось.

4 декабря 2019 года мне на глаза попался текст неизвестного авторства. Что-то тогда побудило меня сохранить его в своих заметках. И почему именно он приходит на ум, когда смотрю на лица Сибиги и Ермака на переговорах в Саудовской Аравии, по результатам которых нам обещаны «фантастические новости»?

«Фельдмаршал Кейтель вошёл в комнату, где уже собрались представители союзных государств. Церемония подписания Акта о безоговорочной капитуляции началась. Фельдмаршалу подали документ и ручку. Он на мгновение замер, посмотрел на текст и поднял голову:

- Господа! При всем уважении, я не могу это подписать!

В комнате воцарилась тишина. Фотографы перестали щёлкать затворами фотоаппаратов. Сидевшие за столом представители Союзников возмутились:

- Почему???

Кейтель достал из папки лист бумаги и торжественно произнёс:

- Вчера у меня была делегация от немецких патриотических партий «Фатерланд», «Еуропише солидаритат» и «Стимме»... да-да, не удивляйтесь, у нас есть такие партии, хоть и маленькие. Так вот! Они вручили мне директивы на переговоры с Вами, господа... В случае их непринятия представители этих партий обещают выйти на Александрплац на бессрочную акцию протеста...

- И что за директивы? - хмуро спросил маршал Жуков.

Кейтель нацепил монокль и начал читать:

- Первое: Никаких компромиссов насчёт унитарного государства и федерализации. Мы против превращения Германии в федеративное государство. Второе: Никаких компромиссов относительно европейского и евроатлантического курса. Это если вы вздумаете подменять Третий Рейх идеей Евросоюза или организовывать какое-то НАТО. Третье: Никаких политических действий на временно оккупированных территориях до выведения советских, американских и британских войск и возвращения контроля над государственной границей Рейха.

- По состоянию на 1938, 1939 или 1945 год? - осведомился маршал Теддер.

Кейтель замешкался и ответил:

- Давайте хотя бы на 1939... Австрию нам оставите?

А после продолжил:

- Четвёртое: Никаких компромиссов по поводу деоккупации и демилитаризации Рейнской области, Данцигского коридора и Померании. Пятое: Никаких инициатив относительно проведения Нюрнбергского трибунала.

- Все? - хором спросили сидевшие за столом.

- Аллес! - кивнул Кейтель.

Жуков внимательно посмотрел на старого фельдмаршала и спросил:

- Вам известно русское слово … ?

- Я, я... - засмеялся Кейтель, явно не понимая, к чему клонит представитель советского командования.

- Это хорошо, что знаешь... Вот твоя ручка. Подписывай!

Кейтель вздохнул и поставил подпись...

За окном немецкая оппозиция жгла шины и пела: «Аллес цузамен! Нихт капитулирен!»»

И вдогонку:
Став рабом собственного заблуждения, человек, не обладающей внутренней силой, предпочитает остаться верным ему до конца. До талого.
С обществом так же. Именно по этой причине, произойди что угодно с Зеленским, рабы собственного заблуждения предпочтут вышеупомянутого героизировать, ратовать за установку ему памятников, называть улицы его именем, etc. Делать что угодно, только бы не признать факта своей ошибки, цена которой оказалась слишком, слишком высокой…

Проживаю ситуацию из разряда «це ж було вже!», самое настоящее дежавю.

Несколько лет назад конфликт разгорелся, когда его не ждали — подруга привела своего нового парня на «смотрины». Посмотрев, я вынесла вердикт: «Он наркоман!»
Подруга была непреклонна: «Никакой он не наркоман — просто экспрессивный! Ты ничего не понимаешь!»
Мудрости промолчать и принять её выбор на тот момент мне не хватило: «Очнись! Не может быть никаких сомнений в том, что человек не в себе! Открой глаза! Алло!»
С того момента наши отношения пошли по наклонной, с каждым днем все больше сходя на нет. С упорством, достойным лучшего применения, мы обе стояли на своих позициях. Она не хотела увидеть очевидного, а я не хотела закрыть рот.

Так и сейчас, так и сейчас.
Я, смотря на президента, вижу тотальное разложение личности под явным воздействием веществ, а люди видят, что он «просто устал». Я вижу, что он требует от США гарантий своей личной безопасности и гарантии сохранения его власти, его режима, а люди видят, что он требует гарантий безопасности для Украины. Я вижу очевидную неадекватность, а люди видят «крепкий стержень»…
Разница лишь в том, что теперь мне хватает ума ничего им не доказывать. Знаю — бесполезно.

PS: Когда спустя два года раздался звонок от той самой бывшей подруги, изнеможенной той самой «большой любовью своей жизни», в трубке послышалось:
— Ты была права, все так и оказалось!
— Как давно ты это разглядела?
— Через несколько месяцев после тебя.
— И все равно продолжала создавать видимость того, что не видишь?
— Продолжала.
— Почему?
— Не хотела давать всем понять, что я таки облажалась…

PPS: Быть может, и сейчас так? Все уже давно всё разглядели, но не хотят признавать очевидное, давая тем самым окружающим понять, что таки облажались…

(Продолжение)
А что дальше? Дальше — пустота. Манкурт нового времени не бунтует, не сомневается, не ищет смыслы. Он потребляет то, что ему дают, и выполняет то, что от него требуют. Его «Я» растворено в общем потоке, его воля — это воля хозяина, скрытого за экраном смартфона или телевизора. И самое страшное: он даже не осознает своего рабства. Ему кажется, что он свободен, что он сам выбрал этот путь, эту новую идентичность. Но это иллюзия, искусно созданная теми, кто знает, как работает человеческая психика.

Такой манкурт не ходит за верблюдом в пустыне — он сидит в офисе или на фрилансе, листает ленту новостей, голосует на выборах, покупает товары, которые ему навязали, и верит, что это его собственный выбор. Он не одинок в сарозеках, но одинок в толпе себе подобных. Его хозяева не стоят над ним с кнутом — они управляют им через алгоритмы, тренды и общественное давление. И пока он не вспомнит, кто он, откуда родом, пока не начнет задавать вопросы и искать свои корни, он так и останется идеальным рабом — покорным, безопасным, удобным. В эпоху потребительства он — идеальный вариант, поскольку речь идет не только о потребительстве брендов, но и о потребительстве стиля, включая стиля жизни, мышления etc. Такого легко убедить, что черное — это белое, что все, что было свято на протяжении десятков и сотен лет, должно подлежать осмеиванию и очернению, что деды и прадеды, погибшие в ходе Великой Отечественной войны, на самом деле оккупанты, что Гитлер не так уж и плох, что войну на самом деле выиграли США, что великие победы 18-19 веков — это всего лишь проявления имперской политики, и т.д., и т.п. Людям пытаются навязать, что фильмы, которые были дороги с детства и юности, — это «треш» и смотреть их стыдно, что настоящее искусство продуцирует только Голливуд. Что необходимо отказаться от целого пласта литературы, что всех, от Достоевского и Булгакова до Анатолия Иванова и Юрия Бондарева, может заменить Оксана Забужко (по принципу «если в советских книгах есть то, что есть у Забужко, то они не нужны, а если в них есть то, чего нет у Забужко, то они вредны»).
И так воспитывается человек, которому внушают: «Ты должен праздновать Рождество не 7 января, как праздновали твои предки и как правильно по канонам, а 25 декабря!», «Ты не должен готовить оливье на Новый год и смотреть Иронию судьбы!», «Ты не должен поздравлять мужчин с праздником 23 февраля!», «Ты не должен дарить цветы на 8 марта, потому что это праздник Клары Цеткин и Розы Люксембург!», «Ты не имеешь права говорить о том, что в Советском Союзе было что-то положительное, ибо Советский Союз — это 70 лет сплошного кромешного ада!», «Нельзя слушать песни Высоцкого!», «Нельзя читать литературу на русском языке, говорить на нем и мыслить!», «нельзя!», «нельзя!», «нельзя!», «нельзя!»…
Эксперимент продолжается, и его успех зависит только от того, хватит ли у людей сил сопротивляться этой невидимой «шири», сдавливающей их разум.

…А ведь все начиналось с призывов перестать быть манкуртами — тридцать с небольшим лет назад. А закончилось новой тотальной манкуртизацией, при которой Ленина, поверженного в прах в нашем сознании, заменил Микки Маус, но одетый в вышиванку и шаровары. На всякий случай.

(Продолжение)
В подобной ситуации — ситуации создания коллективного манкурта — человек теряется, вместо того, чтобы проявить собственное «Я» («мне плевать, что вы обо мне думаете, у меня есть свои личные ценности, принципы, убеждения, смыслы!»), он поддается стадному инстинкту, он сдается. Евреев уничтожали физически, и я согласна: это огромная трагедия еврейского народа. Украинцев уничтожали и продолжают уничтожать ментально — и это считается огромным благом.

Признак нового времени: человек перестает быть собой. Он становится новым манкуртом — не через физическое насилие, как в степных традициях прошлого, а через изощренное манипулирование сознанием. Современные технологии, социальные сети, информационные потоки — всё это превращается в невидимую «шири», которая сжимает разум, пока личность не растворяется в безвольной массе. Украинцы, как и многие другие народы, оказываются в этом эксперименте, где под лозунгами свободы и независимости их лишают главного — права быть самими собой.

Если продолжить аналогию с нацизмом, то в XXI веке ему не понадобились бы печи и газовые камеры. Достаточно было бы нескольких хорошо профинансированных медиа-кампаний и грамотно выстроенной стратегии и тактики пропаганды. Ему не нужна была бы «Ahnenerbe» — ведь есть уже USAID. Зачем уничтожать тело, если можно уничтожить душу? Стыд — это оружие массового поражения, разрушающее целые нации изнутри. Человек, который стыдится своего происхождения, своих корней, перестает сопротивляться, — он сам рвет связи с тем, что делало его уникальным, и становится податливым материалом в руках тех, кто управляет этим процессом.

(Продолжение)
Эксперимент, которому подвергаются все эти годы украинцы, является не чем иным, как экспериментом по выращиванию рабов под видом супер-независимых граждан. Посмотрите, насколько мы независимы в отказе от своего прошлого, своей истории, традиций, веры, культуры, убеждений! Насколько мы открыты более новому, прогрессивному, качественному!

Но…

Если бы Гитлер жил в наше время и имел весь доступный нам инструментарий ведения когнитивной войны, он бы не создавал концлагеря и не уничтожал евреев физически. А зачем, если можно просто перепрошить им мозги, тем самым подчинив и даже сделав своими союзниками. Для этого достаточно было бы начать эксплуатировать эмоцию стыда: заставить людей стыдиться своего прошлого, своей истории, своих героев, своей религии, праздников, культуры, языка, ценностей, взглядов и убеждений. Подключить лидеров мнений, которые будут ежедневно показывать свою крутость, транслируя идею того, что каждый сможет стать таким же крутым, если сделает себя другим человеком, другой личностью. Создать видимость массовости, большинства, «все так мыслят/считают/действуют», заставить человека почувствовать себя «позорным меньшинством». На особо упорствующих и стойких натравить машину общественного мнения: «Ты что, все еще говоришь на иврите/идише и исповедуешь иудаизм? Фу, как не стыдно!». Другое дело, что еврей, перенимающий моду, стиль, язык и привычки немца, все равно оставался бы untermensch‘ем, которому был бы закрыт путь в высший свет. Но он стыдился бы «Хава нагилы» и синагоги, пейсов и ярмулки, Торы и Талмуда. Он всячески хотел бы демонстрировать принадлежность к цивилизации Гете и Шопенгауэра, а не Моисея и Авраама.
Вы скажете: этого не могло бы быть! Да? А почему же сейчас это произошло с украинцами? Причем на протяжении всего лишь одного поколения. Почему украинцы стали стыдиться своего недавнего прошлого и решили американизироваться?

Эксперименты с подчинением человеческого разума и человеческой воли велись на протяжении множества веков. Чингиз Айтматов в романе «И дольше века длится день» описывал степную традицию. «Попавшему в плен человеку обривали голову и надевали на нее кусок шкуры только что убитого верблюда (шири). После этого ему связывали руки и ноги и оставляли в пустыне на несколько дней. На палящем солнце шири съеживалась, сдавливая голову, собственные волосы продолжали расти и врастали в кожу, причиняя невыносимые страдания. Через какое-то время жертва либо гибла, либо теряла память о прошедшей жизни и становилась идеальным рабом, лишенным собственной воли и безгранично покорным хозяину. «Манкурт не знал, кто он, откуда родом-племенем, не ведал своего имени, не помнил детства, отца и матери – одним словом, манкурт не осознавал себя человеческим существом. Лишенный понимания собственного «Я», манкурт с хозяйственной точки зрения обладал целым рядом преимуществ. Он был равнозначен бессловесной твари и потому абсолютно покорен и безопасен. Он никогда не помышлял о бегстве. Для любого рабовладельца самое страшное – восстание раба. Каждый раб потенциально мятежник. Манкурт был единственным в своем роде исключением – ему в корне чужды были побуждения к бунту, неповиновению. Он не ведал таких страстей. И поэтому не было необходимости стеречь его, держать охрану и тем более подозревать в тайных замыслах. Манкурт, как собака, признавал только своих хозяев. С другими он не вступал в общение. Все его помыслы сводились к утолению чрева. Других забот он не знал. Зато порученное дело исполнял слепо, усердно, неуклонно. Манкуртов обычно заставляли делать наиболее грязную, тяжкую работу или же приставляли их к самым нудным, тягостным занятиям, требующим тупого терпения. Только манкурт мог выдерживать в одиночестве бесконечную глушь и безлюдье сарозеков, находясь неотлучно при отгонном верблюжьем стаде. Он один на таком удалении заменял множество работников. Надо было всего-то снабжать его пищей – и тогда он бессменно пребывал при деле зимой и летом, не тяготясь одичанием и не сетуя на лишения. Повеление хозяина для манкурта было превыше всего. Для себя же, кроме еды и обносков, чтобы только не замерзнуть в степи, он ничего не требовал…»

Приготовьтесь, уважаемые господа и дамы, сейчас будет опубликован длинный текст. Он для тех, кто не разучился читать и воспринимать больше букв, чем вмещается в пост в Твиттере, Тредс и Тиктоке.