моя жизнь в искусстве 🐌

#чтоячитаю: "Города на бумаге. Жизнь Эмили Дикинсон", Доминик Фортье (2018, на русском - 2022)

Бумага - один из центральных образов 196-страничного полубиографического эссе канадской писательницы Доминик Фортье. Маленькой Эмили Дикинсон о "городах на бумаге" рассказывает брат: несуществующие географические локации на карты наносили их авторы, чтобы защитить свою работу от копирования. Дикинсон в интерпретации Фортье посвящает себя всю бумаге буквально и символически - там творится жизнь поэтессы, там пишутся ее стихи и хранятся растения для ее гербария.
Текст открыто противостоит классическому нарративу о Дикинсон-затворнице, чья жизнь не удалась, а творческая карьера не сложилась - напротив, здесь поэтесса изображается как упрямо создающая свою собственную реальность своим собственным способом. Эта реальность расширяется вовнутрь - именно поэтому Дикинсон не нуждается ни в путешествиях, ни в контактах с внешним миром, ни (боже упаси) признании. С миром поэтессы мягко контактирует мир самой Фортье - это совсем немного автофикшн, не оттягивающий внимание на себя. Фортье здесь не безумная фанатка и не дотошная исследовательница, а скорее эмпатичная свидетельница одной из версий жизни Дикинсон.

Об этих последних годах, проведенных в одиночестве, говорят будто о каком-то сверхчеловеческом подвиге. Хотя, и я готова это повторять, следует удивляться, что их не так много — писателей, уединившихся в добровольном заточении, чтобы спокойно писать. Сверхчеловеческим подвигом скорее можно назвать обычную жизнь с ее вереницей обязательств и нелепых пустяков. Стоит ли удивляться, что кто-то, живущий книгами, от всего сердца желает пожертвовать ради них общением с себе подобными? Надо быть слишком высокого мнения о собственной персоне, чтобы постоянно желать общества тех, кто похож на нас.

Любопытно, впрочем, что в свете уже даже не самых свежих изысканий на тему отношений Дикинсон с женщинами эта тема никак не проникает в книгу. С одной стороны, сначала у меня сложилось вполне приятное впечатление, что Фортье сознательно по-новому конструирует само понятие личной жизни женщины, которое складывается здесь из наполненных индивидуальным смыслом вещей - в противовес общепринятому набору "женских" ценностей и тем, в числе которых практически всегда должны оказаться романтические отношения. Стихотворений Дикинсон в "Городах на бумаге" тоже практически нет - возможно, и здесь Фортье не хочет идти банальным путем. С другой стороны, ближе к концу в книге зачем-то все-таки появляется сочувственная страница о несостоявшемся замужестве Эмили - на этом фоне умолчание о женщинах в ее жизни (да, здесь технически есть Сьюзен Гилберт, но только как любимая жена ее любимого брата) начинает выглядеть некомфортно. Вместе с тем у Фортье получается очень выразительная, одухотворенная маленькая книга, от которой не остается ощущения "счастливой" или "несчастливой" жизни - но остается ощущение жизни полной и творческой.

#чтоясмотрю After Yang (2022)

After Yang Когонады - это фильм-asmr с бархатными голосами, гипнотическими звуками и ласкающей глаз картинкой. Еще это фильм о смерти. О ее принятии, о том, как мало мы знаем о наших близких и как нам часто хочется узнать больше только тогда, когда становится не у кого спрашивать.
Заглавный герой (в русской версии он Янг, но имя, конечно, произносится иначе) - андроид, заменяющий старшего брата удочеренной девочке-китаянке по имени Мика. Он нужен для того, чтобы познакомить "сестренку" с ее родной культурой, и родителей начинает волновать тот факт, что они слишком полагаются на Янга и недостаточно времени уделяют Мике сами. Как раз в этот момент Янг необъяснимо ломается. Отец семейства (Колин Фаррелл) бросается на поиски ответа, но быстро становится очевидно: ничего исправить нельзя, с потерей Янга нужно только смириться - можно только заново осознать, какое место он занимал в семье на самом деле и кем он был.

За в чем-то даже элегической красотой фильма легко забыть о его очевидных антиутопических тенденциях. Когонада ни разу не скатывается в чернозеркальное technology bad - напротив, технологии здесь скорее очеловечены, и эмоциональные болевые точки нажимаются с точностью. Но проблемы и вопросы о том, почему именно так устроено общество будущего, остаются - начать хотя бы с очевидного вопроса о статусе андроидов, которых можно покупать и продавать, но которых в случае чего некому будет починить. Тот же вопрос впоследствии задается о клонах, которые в мире фильма существуют и к которым не все хорошо относятся. Условная антропоцентричная перспектива, где не-люди находятся на периферии, логична и даёт понять, насколько мало герои знают не столько о других вообще, сколько об others, отличающихся от них самих. Хотел ли Янг стать человеком? - предсказуемо вопрошает герой Фаррелла. Почему вы, люди, так уверены, что все хотят стать как вы? - справедливо отвечают ему.

Чудесная девочка играет Мику, и сам Янг крутой - был риск изобразить его в излишне ангельском свете, но при очевидном обаянии он остается загадкой. Мне меньше всего понравился персонаж Джоди Тернер-Смит (хотя она прекрасная и голос у нее божественный, его нужно слушать в оригинале) - большую часть фильма она тяготеет в сторону стереотипной nagging wife/mother на фоне рефлексирующего мужа (Фарреллу достается основной драматический груз). Такая характеризация - вопрос либо к Когонаде как к сценаристу, либо к автору рассказа-первоисточника Saying Goodbye to Yang Александру Вайнстину. Кроме того, сам reveal для меня слишком мелодраматичный. Но это мелкие претензии - фильм очень и очень хорош.

По ощущениям я написала этот текст много лет назад, в другой жизни. Но все же рада, что он вышел.

#чтоячитаю: Olga Ravn, The Employees (2018, English translation - 2022)
Рецензия на AVClub, которая, собственно, и привлекла мое внимание к книге датской писательницы и поэтессы Ольги Равн, называет The Employees сатирой. Я не вполне могу согласиться с таким жанровым определением - более того, хотя в центре происходящего вроде бы должна находиться загадочная гибель, это и не детектив. Это скорее коллекция меланхоличных и мрачных этюдов о том, что когда индивидуальное пытаются стереть и подавить, оно проявляется сильнее и ярче, а единственное, что остается важным - это "незначительные мелочи" вроде звуков, запахов, тактильных ощущений и общих воспоминаний.
Текст состоит из отрывков интервью сотрудников космического корабля The Six Thousand Ship, которые они дают своим кадровикам. Часть сотрудников - люди, другая часть - человекоподобные роботы, выращенные в искусственных условиях (степень и значение отличий между ними и людьми выяснится позже). На корабле неспокойно - произошло убийство, люди и гуманоиды держатся условных "своих". Фрагменты интервью поначалу кажутся абстрактными поэтическими зарисовками о странных видениях и телесных ощущениях. Со временем в этих описаниях нарастает уровень body horror, как и хоррора вполне экзистенциального - люди хотят обратно в человеческую жизнь на землю, а гуманоиды хотят быть как люди. Ни то, ни другое не может произойти. Интервью, как мы выясняем позднее, и вовсе не имеют смысла. Каждая из двух групп движется в своему трагическому финалу - просто в разном темпе. И тем не менее они продолжают сопротивляться неизбежному.
По Равн, причиной разброда и шатания на корабле становятся перевозимые на нем "объекты". Мы так и не узнаем, что это было - кроме того, что эти не-вполне-вещи не-вполне-ощущения не-вполне-опыты были найдены на другой планете и очень ценны для руководства космической миссии (да, более ценны, чем заглавные сотрудники). И они важны в первую очередь как символ некой принципиально неубиваемой части человеческой (или гуманоидной, что в конечном итоге совершенно неважно) натуры. Это то, на что мы всегда будем реагировать, то, что никогда не оставит нас равнодушными и холодными. Да, повторюсь, они оказываются для вышестоящих важнее, чем живые сотрудники. Но какой смысл в объектах, если на них некому больше реагировать, если никто не будет их защищать и любить? Для чего нужен холодный вакуум вокруг них? Кому они будут принадлежать?

We’re drawn by each other’s unhappiness, it pulls us down towards each other, as if we were caught in a funnel, and at the bottom of the funnel we sit and whisper: Remember when it rained at the beach, how when you paddled out, the sea was warmer than the rain? Remember bananas with cream topping? Remember being in hospital? Remember fresh strawberries? And concerts? Remember such and such TV show? We talk a lot about the weather. All of us miss the weather, which surprised us. It’s as if the only thing we can bear to have in common is weather conditions on a lost planet. I don’t think I’ve got a heart anymore.
(c) Olga Ravn, The Employees

What I miss most from home is shopping. It sounds a bit silly, I know. If ever I couldn’t grasp that something was happening, like when I got the job here and departure time was coming up, I’d go out and buy stuff in preparation for it, and it helped me understand it was for real. I understood impending events through shopping. I understood the circumstances through the items that characterised them. Shopping had a kind of numbing effect on me, and now that it’s no longer something I do, I’ve started having thoughts and feelings that have turned out to be sad.
(c) Olga Ravn, The Employees

Мне, конечно, категорически не хочется сейчас вообще ничего писать. Меня всегда тянет сбежать из всех соцсетей, удалить все каналы, спрятаться и закрыться, потому что даже моего обычного круга общения сейчас по понятным причинам "очень много", и любые внешние влияния сажают батарейку быстро и безвозвратно. И у меня сейчас крайне мало терпения на чужие истерики в публичном пространстве - хотя я понимаю их причину и понимаю, что эмоции контролировать в условиях такого стресса не всегда возможно, проконтролировать можно как минимум нажатие кнопок "запостить" и "репостнуть". И лишний раз подумать, прежде чем жать кнопки по сто раз в день. Возможно, за все это время здесь мы уже приучились сухо и сжато делиться информацией, потому что не хочется лишний раз мотать друг другу нервы - с ними и так плохо и лучше не становится.
Но поскольку все это происходит со мной уже в который раз, я знаю и то, что со временем это ощущение пройдет. Я начинаю читать что-нибудь, смотреть что-нибудь, а потом меня тянет кому-нибудь об этом рассказать. И я знаю, что все это кому-то нужно - потому что чужие такие рассказы много раз помогали мне самой. И я сейчас очень благодарна тем, кто продолжает потихоньку вести свои повседневные блоги о книгах, кино, цветах и прочем - в этом, что бы кто ни думал, нет совершенно ничего зазорного. Мне от этих людей не нужно никаких внешних доказательств неравнодушия. Я и так прекрасно понимаю, что им не может быть все равно.
Поэтому, хотя мне самой сейчас очень трудно в это поверить, я продолжу писать. Может быть, это произойдет тогда, когда обстоятельства моих близких изменятся к лучшему, и я смогу вздохнуть спокойнее. Может быть, раньше - мне трудно сказать, когда. Если сейчас вам не до книг и фильмов - я вас понимаю. Но мой канал - это пространство, с помощью которого я выживаю, и почти единственное место, где я могу строить что-то на своих условиях. Где почитать о политике, вы совершенно точно знаете и без меня.

Я тут решила проверить, как дела у экранизации Women Talking Мириам Тейвз - а там теперь, кроме Макдорманд, ещё и Клэр Фой, и Джесси Бакли, и (в единственной мужской роли и идеально подобранный) Бен Уишоу. Красота.

A man cuts off the head of his cockroach girlfriend while she’s sleeping. She staggers upward, attacks and kills him, and still has a whole week left to live. She walks down the city streets holding her head under her arm so that she can see where she’s going. She writes an article for BuzzFeed about embracing the time she has left, but the truth is, her severed throat is tight with terror. She wishes she had died three days ago, that she’d never become a cockroach to begin with. There is nothing worse than knowing that the man she loved cut off her head, except the fact that killing him has not made her whole again.
(c) Gwen E. Kirby, Shit Kassandra Saw

#чтоячитаю Katie Kitamura, Intimacies (2021)
Книгу Кэти Китамуры Intimacies я нашла в каком-то из списков лучших романов прошлого года - я иногда беру оттуда книги наугад, не читая краткое содержание, и чаще всего это оказывается как минимум интересно. Но я вряд ли ожидала роман, который вполне буквально можно коротко пересказать как "американка в поисках себя едет работать в Гаагский суд и находит свою любовь".
С самого начала напрашивается сравнение Intimacies с книгами Рейчел Каск (напомню, что Каск мне не заходит) - кажется, что это такой же slice-of-life роман типа "где я была, что я видела и что я на эту тему думаю". Точно так же быстро становится очевидной неизобретательность текста. Я не хотела высказываться на тему "обязательной травмы", о которой многие писали в последнее время, потому что не со всеми тезисами могу согласиться - но тут именно тот случай, поскольку героине вместо личности и характера выдается смерть отца. Мы узнаем очень много о ее повседневных перемещениях и общениях (Китамура явно пытается сконструировать тот же самый набор conversations with random people, который любит Каск) - и очень мало о ней самой. У героини банальные, но неизменно претендующие на глубину наблюдения типа "переводчицей работать тяжело, это ж прям с одного языка надо на другой язык", "синхронной переводчицей работать тяжело, это ж надо быстро, а вдруг не успеешь", "военные преступления - это очень печально" и т. д. и т. п. Женщины делятся на красивых и некрасивых. Мужчины ее хотят или харассят. Или одновременно.
И, возможно, все это было бы неплохо, если бы книга не притворялась чем-то большим, чем ромком. А в качестве бэкграунда ромкома нам здесь предлагается, опять же, Гаагский суд, из которого героиня предсказуемо извлекает, что работать там очень тяжело, потому что переводить надо про всякие гадости и пакости, еще и всяким диктаторам. Которые, разумеется, запрашивают для переводов лично ее, потому что она главная Мэри Сью во всей Гааге.
Еще это могло бы быть неплохо, будь героиня юной - например, мне вспоминается прошлогодняя Exciting Times Нише Долан про 21-летнюю ирландку, преподающую английский в Сингапуре и путающуюся в своих любовных отношениях. И хотя к тому тексту у меня тоже были вопросы, наблюдения героини Долан выглядели гораздо свежее, а поведение гораздо логичнее - и все это в силу возраста. Здесь же мы должны предполагать, что рассказчица взрослая женщина и профессионалка с многолетним опытом работы. Кроме того, cоздается очень некомфортное впечатление, что женщины в мире Китамуры - это исключительно реальные или потенциальные соперницы главной героини, а мужчины существуют для того, чтобы ее оценивать. Единственная подруга тут же начинает подбивать клинья к героининому love interest, бывшая жена этого love interest - недостижимая и неподражаемая красавица, рядом с которой героиня чувствует себя ужасно, а еще одна потенциальная подруга интересует героиню только потому, что она сестра любопытного ей мужчины. В свою очередь, мужчины либо романтически интересуются героиней, либо ее харассят (меня опять подмывает вкинуть слоган типа "не останется равнодушным даже африканский диктатор!).
Наконец, Гаага. Если вы думаете, что хотя бы элементы производственного романа здесь будут интересными, то их тут вообще нет - такой роман про Гаагский трибунал могу написать я, ни разу не залезая в википедию. Точно так же можно выдумать на основе новостных сюжетов и безымянного диктатора из абстрактной африканской страны: он а) сделал много-много ужасных-преужасных вещей, б) выделяет героиню лично за ее сверхспособности сверхпереводчицы, в) харизматичный, г) напоследок отчитывает героиню за то, что она, американка, ничем не лучше его самого. Спасибо, наверное, что роман у рассказчицы был не с ним.