Один из рабочих приговорен к пожизненному лишению свободы по делу об убийстве сотрудника Нацгвардии, который в канун 2017 года приехал проверять сообщение о краже водки из магазина «Дикси», передает корреспондент Швец из зала суда.
Прошлым летом я пошел на очередной суд по Станиславу Зимовцу — самому харизматичному фигуранту «дела 26 марта». Там было скучно, но в самом конце подсудимый передал заявление о своем сокамернике — одном из обвиняемых в той самой перестрелке, которая пару дней обсуждалась на федеральных каналах, а потом как-то быстро забылась.
Там был номер сестры одного из фигурантов, она дала мне страницу во «ВКонтакте» Евгения Сазонова — главного обвиняемого, который, по версии следствия, застрелил сотрудника. Мы списались, я думал: сейчас он мне расскажет свою версию, потом из какого-нибудь постановления о привлечении в качестве обвиняемого я узнаю версию следствия, возьму комментарии адвокатов — вот и текст.
Как бы не так. Звоню, Сазонов начинает что-то рассказывать, связь плохая, не слышно ничего, потом: «ПШШШПШШШ АЛЛО ПОЛОЖИ ДЕНЕГ РУБЛЕЙ 150 ФЩФЩФЩ». Я не совсем идиот, но, думаю, ладно — вдруг проканает. Второй разговор: ПШШ ПШШШ ДИМАН РЕСПЕКТ НА ВОЛЕ ФЩФЩФЩФЩ (короткие гудки). Больше он мне не отвечал, с документами до суда тоже что-то не задалось, в общем — пришлось ездить в Мосгорсуд на велосипеде, мне минут 40.
Выяснилось, что история — ну невыносимо русская. Рабочие выпивали под Новый год с утра, сперли водку, текилу и детское шампанское (запивать) из «Дикси», приехали бойцы Нацгвардии, какая-то неразбериха (в тексте подробно описаны обе версии), труп силовика. Дальше целая спецоперация, одному рабочему прострелили ноги, в общем — арест, СК рапортует о признании вины, все клево.
Вот с доказательствами беда. По версии следствия, Сазонов, которому я звонил (у него еще на груди набито «Каждому свое» и колокольчики — вполне мог свастики забить; до этого отсидел 9 лет) отобрал пистолет у одного из силовиков и застрелил его, когда тот лежал. Рабочие считают, что бойца Нацгвардии случайно убил его коллега, который стрелял по людям. Этот вопрос могла бы разрешить пуля, но ее не нашли. Не нашли пулю, которую, как считает следствие, выпустил стоящий человек в лежащего, то есть которая должна была бы попасть в землю.
Я никого не выгораживаю, не будем тут про презумпцию невиновности, мне просто интересно — а вот самим сотрудникам ОК, что убийство их коллеги так расследуется, что не нашли даже пулю? В общем, там много странностей, сроки от шести лет до ПЖ.
Я даже специально пошел на приговор, хотя это совсем не интересно. Хотелось посмотреть, как ведет себя человек, которому в 32 года говорят, что он до конца жизни будет в тюрьме. Он отворачивается от операторов лицом к стене, товарищи подходят к нему, один даже смог приобнять — хотя у всех руки были закованы в наручники за спиной. Потом он идет в другой конец аквариума — постоять в одиночестве. После оглашения приговора он кричит родственнице: «Обязательно в течение 10 дней». А потом все, все расходятся. Не знаю
Прошлым летом я пошел на очередной суд по Станиславу Зимовцу — самому харизматичному фигуранту «дела 26 марта». Там было скучно, но в самом конце подсудимый передал заявление о своем сокамернике — одном из обвиняемых в той самой перестрелке, которая пару дней обсуждалась на федеральных каналах, а потом как-то быстро забылась.
Там был номер сестры одного из фигурантов, она дала мне страницу во «ВКонтакте» Евгения Сазонова — главного обвиняемого, который, по версии следствия, застрелил сотрудника. Мы списались, я думал: сейчас он мне расскажет свою версию, потом из какого-нибудь постановления о привлечении в качестве обвиняемого я узнаю версию следствия, возьму комментарии адвокатов — вот и текст.
Как бы не так. Звоню, Сазонов начинает что-то рассказывать, связь плохая, не слышно ничего, потом: «ПШШШПШШШ АЛЛО ПОЛОЖИ ДЕНЕГ РУБЛЕЙ 150 ФЩФЩФЩ». Я не совсем идиот, но, думаю, ладно — вдруг проканает. Второй разговор: ПШШ ПШШШ ДИМАН РЕСПЕКТ НА ВОЛЕ ФЩФЩФЩФЩ (короткие гудки). Больше он мне не отвечал, с документами до суда тоже что-то не задалось, в общем — пришлось ездить в Мосгорсуд на велосипеде, мне минут 40.
Выяснилось, что история — ну невыносимо русская. Рабочие выпивали под Новый год с утра, сперли водку, текилу и детское шампанское (запивать) из «Дикси», приехали бойцы Нацгвардии, какая-то неразбериха (в тексте подробно описаны обе версии), труп силовика. Дальше целая спецоперация, одному рабочему прострелили ноги, в общем — арест, СК рапортует о признании вины, все клево.
Вот с доказательствами беда. По версии следствия, Сазонов, которому я звонил (у него еще на груди набито «Каждому свое» и колокольчики — вполне мог свастики забить; до этого отсидел 9 лет) отобрал пистолет у одного из силовиков и застрелил его, когда тот лежал. Рабочие считают, что бойца Нацгвардии случайно убил его коллега, который стрелял по людям. Этот вопрос могла бы разрешить пуля, но ее не нашли. Не нашли пулю, которую, как считает следствие, выпустил стоящий человек в лежащего, то есть которая должна была бы попасть в землю.
Я никого не выгораживаю, не будем тут про презумпцию невиновности, мне просто интересно — а вот самим сотрудникам ОК, что убийство их коллеги так расследуется, что не нашли даже пулю? В общем, там много странностей, сроки от шести лет до ПЖ.
Я даже специально пошел на приговор, хотя это совсем не интересно. Хотелось посмотреть, как ведет себя человек, которому в 32 года говорят, что он до конца жизни будет в тюрьме. Он отворачивается от операторов лицом к стене, товарищи подходят к нему, один даже смог приобнять — хотя у всех руки были закованы в наручники за спиной. Потом он идет в другой конец аквариума — постоять в одиночестве. После оглашения приговора он кричит родственнице: «Обязательно в течение 10 дней». А потом все, все расходятся. Не знаю