Защищена ли? Обратите внимание: мы только что постулировали существование двух классов сущностей — вирусов и антител, комаров и молоко матери. Уильяма из Оккама это бы не обрадовало. Не проще ли предположить, что вместо антител у нас есть вирус Y? Вместо двух частей населения, заражённой и иммунной, мы видим, что заражены все — отличаются лишь штаммы.
Что делает вирус X вирусом, так это то, что у него, как и у акулы в Челюстях, единственными целями в жизни является поесть, поплавать и посоздавать свои маленькие копии. Иными словами, его свойства точнее всего объясняются с позиции адаптивности. Если вирус может добиться успеха благодаря точному описанию реальности, он будет делать это. Например, вы, я, и вирус X можем прийти к одному и тому же мнению насчёт глобального еврейского заговора: его не существует. В этом с нами не согласен злой вирус N, который, к счастью, встречается в наши дни редко. У этого феномена есть много объяснений, однако одно из простейших звучит следующим образом: если Fox News поставит на свой логотип свастику и прикажет Биллу О'Рейли начать рассказывать всякую бредятину про Сионских мудрецов, его рейтинги, вероятно, пойдут вниз.
Это я имею в виду под «никакой последовательной связи с реальностью». Если по какой бы то ни было причине неверному восприятию реальности проще воспроизводиться в сознании консерваторов, чем истине, консерваторы не будут верить в истину. Если истина окажется более адаптивной, они будут верить в неё. Представить себе, как неверное восприятие реальности окажется популярнее истины на Fox News, довольно несложно, почему принимать его за источник истины и будет решением опрометчивым.
Поэтому сделать первый маленький шаг к сомнениям легко: мы просто допускаем предположение о том, что институты, которым доверяют прогрессисты, подвержены таким же проблемам. Если ошибки могут воспроизводиться на NPR точно так же, как и на Fox News, то мы действительно имеем дело с вирусом Y. Вирус Y может быть правым, когда вирус X неправ, неправым, когда вирус X прав, правым, когда вирус X прав, и неправым, когда вирус X неправ. Поскольку у них нет никакой последовательной связи с реальностью, у них нет и никакой последовательной связи друг с другом.
У этой теории есть своя соблазнительная симметрия: она объясняет, как половина общества, не настолько (по всемирным и историческим стандартам) отличающаяся от другой половины, может систематически верить в иллюзии, пока другая половина полностью разумна. Ответ: никак. Более того: она объясняет причудливое противоречие, довольно изящно появляющееся в определённый момент в тексте Мэмета. Он пишет, принимая на себя свою новую консервативную роль:
«Что насчёт роли государства? Как человек своей эпохи и своего происхождения, я считал её довольно полезной, однако когда я наблюдаю за его действиями в тех областях, с которыми я непосредственно взаимодействую, у меня с трудом получается обнаруживать примеры, в которых его вмешательство приводило бы к каким-либо значительным позитивным эффектам».
Однако ранее он говорил нам:
«Будучи ребёнком шестидесятых, я принимал на веру идею о том, что государство коррумпировано, что бизнес эксплуатирует работников, и что люди в глубине души в целом добрые».
Окей, Дейв. Будучи ребёнком шестидесятых, ты принимал на веру идею о том, что государство плохое, однако сейчас ты веришь, что… государство плохое? Заносит ли кого-нибудь на пути в Дамаск?
Один из занимательных фактов о современной американской политике заключается в том, что и прогрессисты, и консерваторы ненавидят своё государство. Они просто ненавидят различные части, но при этом любят и восхваляют другие. Например, если речь идёт о внешней политике, прогрессисты ненавидят Пентагон и любят и восхваляют Государственный департамент. Консерваторы ненавидят Государственный департамент и любят и восхваляют Пентагон.
Что делает вирус X вирусом, так это то, что у него, как и у акулы в Челюстях, единственными целями в жизни является поесть, поплавать и посоздавать свои маленькие копии. Иными словами, его свойства точнее всего объясняются с позиции адаптивности. Если вирус может добиться успеха благодаря точному описанию реальности, он будет делать это. Например, вы, я, и вирус X можем прийти к одному и тому же мнению насчёт глобального еврейского заговора: его не существует. В этом с нами не согласен злой вирус N, который, к счастью, встречается в наши дни редко. У этого феномена есть много объяснений, однако одно из простейших звучит следующим образом: если Fox News поставит на свой логотип свастику и прикажет Биллу О'Рейли начать рассказывать всякую бредятину про Сионских мудрецов, его рейтинги, вероятно, пойдут вниз.
Это я имею в виду под «никакой последовательной связи с реальностью». Если по какой бы то ни было причине неверному восприятию реальности проще воспроизводиться в сознании консерваторов, чем истине, консерваторы не будут верить в истину. Если истина окажется более адаптивной, они будут верить в неё. Представить себе, как неверное восприятие реальности окажется популярнее истины на Fox News, довольно несложно, почему принимать его за источник истины и будет решением опрометчивым.
Поэтому сделать первый маленький шаг к сомнениям легко: мы просто допускаем предположение о том, что институты, которым доверяют прогрессисты, подвержены таким же проблемам. Если ошибки могут воспроизводиться на NPR точно так же, как и на Fox News, то мы действительно имеем дело с вирусом Y. Вирус Y может быть правым, когда вирус X неправ, неправым, когда вирус X прав, правым, когда вирус X прав, и неправым, когда вирус X неправ. Поскольку у них нет никакой последовательной связи с реальностью, у них нет и никакой последовательной связи друг с другом.
У этой теории есть своя соблазнительная симметрия: она объясняет, как половина общества, не настолько (по всемирным и историческим стандартам) отличающаяся от другой половины, может систематически верить в иллюзии, пока другая половина полностью разумна. Ответ: никак. Более того: она объясняет причудливое противоречие, довольно изящно появляющееся в определённый момент в тексте Мэмета. Он пишет, принимая на себя свою новую консервативную роль:
«Что насчёт роли государства? Как человек своей эпохи и своего происхождения, я считал её довольно полезной, однако когда я наблюдаю за его действиями в тех областях, с которыми я непосредственно взаимодействую, у меня с трудом получается обнаруживать примеры, в которых его вмешательство приводило бы к каким-либо значительным позитивным эффектам».
Однако ранее он говорил нам:
«Будучи ребёнком шестидесятых, я принимал на веру идею о том, что государство коррумпировано, что бизнес эксплуатирует работников, и что люди в глубине души в целом добрые».
Окей, Дейв. Будучи ребёнком шестидесятых, ты принимал на веру идею о том, что государство плохое, однако сейчас ты веришь, что… государство плохое? Заносит ли кого-нибудь на пути в Дамаск?
Один из занимательных фактов о современной американской политике заключается в том, что и прогрессисты, и консерваторы ненавидят своё государство. Они просто ненавидят различные части, но при этом любят и восхваляют другие. Например, если речь идёт о внешней политике, прогрессисты ненавидят Пентагон и любят и восхваляют Государственный департамент. Консерваторы ненавидят Государственный департамент и любят и восхваляют Пентагон.