Когда происходит трагедия, связанная с насилием и человеческими жертвами, я, кроме горя, печали и сострадания, с удивлением замечаю в себе неуместный (на первый взгляд) прилив веры в человечность. В пресловутое «каждый делает лучшее из возможного».
Кто не очень хорошо меня знает, может, считают, что я отлетевший светлый человечек, игнорирующий реальность эскапист, но это совсем не так. Я верю, что в каждом из нас есть потенциал всех возможных человеческих проявлений, и я хочу познать себя как всё, знать в себе каждого, исследовать все возможные грани. Разумеется, хочу не на уровне действий и опыта, но на уровне переживаний точно. Всю жизнь я расширяю свой объем и обогащаю палитру доступных чувств.
Встречая непонятного мне человека, сложную жизненную ситуацию, этическую дилемму, новую для себя концепцию, противоположную моей точку зрения, я будто размещаю это в себе, прикладываю чувственно, стараюсь посмотреть с разных ракурсов, задаю много вопросов, проверяю в непривычном контакте свои ценности, наблюдаю, как непохожий на меня человек справляется со своей жизнью.
Как, знаете, побывав со всех сторон любовного треугольника, уже не станешь огульно осуждать других за их похождения. Так, через разные жизненные ситуации я знаю себя разной, в том числе той, кому не чужды, скажем, мысли «уничтожения всего зла на планете». Той, которая когда-то желала смерти нескольким людям и даже раздумывала, как этой смерти поспособствовать (все они, слава богу, живы-здоровы). Той, которая годами жила с суицидными мыслями и планами. Той, которая однажды (лет 8 назад, на фоне развода) вышла от надменного и невнимательного врача, яростно хлопнув дверью, в аффекте села за руль и оглушенная злостью, втопила педаль газа, представляя, как сейчас на полной скорости въеду в толпу пешеходов, а потом врежусь в какую-нибудь бетонную стену и разобьюсь насмерть. Тогда в аффекте, к счастью, была не вся я. Какая-никакая наблюдающая часть осталась трезвой и посчитала необходимым поскорее припарковаться, проораться, порыдать и взять себя на ручки.
Годы терапии, медитации и празднования вырастили эту наблюдающую часть (да и многие другие части примирили между собой) настолько, что потребность орать в машине или вообще где бы то ни было орать я испытываю уже даже не каждый год. Не говоря уж про насильственные фантазии в адрес других людей или самой себя. Но когда-то прожив на собственной шкуре хотя бы демо-версию разного опыта и эмпатически присоединяясь к другим, я чаще испытываю сострадание там, где многих людей охватывает ненависть или бессилие.
Представляю, что чтобы заявиться в свою бывшую школу и убить там детей и учителей, спланировать и реализовать жесточайший теракт вроде позавчерашнего, начинать войны и верить в их необходимость, ни в один момент ничем не затормозиться и не одуматься, людям должно быть несказанно плохо. Настолько, что я могу это представить, только в тысячи раз усилив своё личное самое жуткое плохо (а в моей жизни, поверьте, разное бывало).
И то, что это по-прежнему происходит с людьми, и с людьми у власти, и с людьми им подчиненными, и с другими людьми, охваченными своими разными идеями, болезнями, ментальными расстройствами — факт! «Лучшее из возможного» в реальности многих людей гораздо хуже моих самых страшных снов. Но пока это наша общемировая реальность, никто из нас не свободен, не здоров окончательно и не просветлен. На каком-то уровне нет никаких «плохих их» и «хороших нас». Нам всем как коллективному человечеству ещё исцеляться и исцеляться.
