– Но какой удивительный набор людей восстановил против себя Николай Полевой! Его падения добивались и добились в конце концов такие разные персонажи, как Александр Сергеевич Пушкин, икона советского литературоведения Виссарион Белинский и гуру отечественного консерватизма граф Уваров.
– Прибавьте к этому списку еще Вяземского, который недаром же намекал потомству, что это он, а не Полевой изобрел термин «квасной патриотизм»; Некрасова, которого Полевой вытащил из нищеты; Герцена, который восхищался его журналом и рыдал над его повестями, – ни один из этих персонажей не поленился в свое время пнуть Полевого. История его жизни – лучшая иллюстрация к мысли о том, какая это страшная среда – литература, как много в ней зависти, тщеславия и ревности. Не случайно русские писатели всегда норовили вывести друг друга в своих произведениях. Русская литература – это ведь перманентная битва авторов с персонажами.
– В истории Полевого Белинский и Пушкин выглядят не очень порядочно. Первый уничтожал конкурента, второй мстил критику, который позволил себе правдивую рецензию на действительно плохое стихотворение, написанное поэтом из корыстных соображений.
– Хорошего в их поведении по отношению к Полевому действительно мало. И оправданий их поведению мало, потому что уж больно мелки побуждения. Но что поделаешь, гений не обязан быть столпом добродетели.
– Удивительное впечатление в «Изломанном аршине» производит граф Бенкендорф, которого мы привыкли считать гонителем свобод. Оказывается, это был разумный и порядочный человек.
– Я сам удивился. Да, как выяснилось, он был человек чести и разумный государственник. В отличие, скажем, от Николая I или графа Уварова. Царь был неумным, кокетливым и жестоким дилетантом. Граф Александр Христофорович Бенкендорф был лично абсолютно предан императору, но, во-первых, отдавал себе отчет, что тот – не гений всех времен и народов, а во-вторых, разделял Россию и царствующую фамилию.
– И Бенкендорф доброжелательно относился к Николаю Полевому.
– Да, он смотрел на него глазами государственника и патриота, как бы ни были сейчас скомпрометированы эти понятия. И понимал, что в таких людях, как Полевой – вышедший из народа, сделавший себя сам, ставший в ряд лучших русских писателей, – есть надежда на развитие страны. По сути, он и такие, как он, делали ставку на средний класс. И Бенкендорф был не одинок в таком отношении к Полевому. Его очень ценили, как ни странно, крупные военачальники и администраторы. Князь Голицын, адмирал Мордвинов, адмирал Рикорд – это все были почитатели Полевого. Последний писал, что нас, генералов, государь может наделать сколько угодно одним росчерком пера, а такие люди, как Николай Алесеевич Полевой, рождаются раз в сто лет.
Из интервью с С. Лурье