I
Когда антенны примут лето на телетайпы облаков - в морошковом костре рассвета сверкнут десятки новых слов. Набиты солнечной морзянкой - случайным взглядом не понять, но специалист, с упорством танка, пожалуй, сможет прочитать. В его руках инструментарий и понятийный аппарат - едва ли текст этих посланий, стихов, загадок и шарад не будет вскоре расшифрован. Итак, письмо номер один: "Сегодня вторник. А второго, мой прелюбезный господин, нам надо встретиться, напомню. Товар заждался на складах! В берёзовой дереволомне чердак черешнею пропах! Чем рассчитаемся? Морошкой? Черникой? Клюквой? Дайте знать. На бирже всё как понарошку - клубника вверх идёт. Опять. Хороших новостей немного - о них я лично расскажу. Плохих не больше, слава богу. На этом всё. Ответа жду".
II
Письмо второе - комментарий, оставленный семь лет назад, так что отдельные детали неактуальны. "Говорят, в созвездии Кассиопеи играют скандинавский джаз. Не слышал. Там же - две кофейни. В одной - смородиновый квас, в другой - нерастворимый кофе разводят льдом с ближайших звёзд. Советую, пожалуй, обе, и во второй - черничный торт".
III
В малиновом огне заката явилось третье - и оно архивной выпиской когда-то, наверное, служить могло. Две подписи ("Дурак" и "Гений"), отчёты хвойных пилорам - и ровно двадцать пять значений для слова "параллелограмм". Перечислять их можно долго, ну, например, такое: "стол". Ещё - "осиновая полка". Или - "железный дырокол, потерянный однажды летом, кто, всё-таки, его забрал?" (вопрос остался без ответа) В постскриптуме: "Какой провал! Доделай список, ради бога, а я вареньем угощу. Клубничным, выдержанным. Много! До связи, завтра напишу".
IV
Апрельской ночью расшифровке с трудом, но поддалось письмо номер четыре [да, сноровки не достаёт] [ой, ну его!]. Там очень длинная баллада о межпланетных кораблях, дошедших до такого ада, что, временами, ох и ах. Нет, пересказывать не буду - есть риск со скуки помереть. Закину лучше это чудо в ксенофольклорную подсеть.
V
Последней - пятой - телеграмма пришла, буквально две строки: "угол сиреневой нарядной двенадцать не забудь коньки".
Когда антенны примут лето на телетайпы облаков - в морошковом костре рассвета сверкнут десятки новых слов. Набиты солнечной морзянкой - случайным взглядом не понять, но специалист, с упорством танка, пожалуй, сможет прочитать. В его руках инструментарий и понятийный аппарат - едва ли текст этих посланий, стихов, загадок и шарад не будет вскоре расшифрован. Итак, письмо номер один: "Сегодня вторник. А второго, мой прелюбезный господин, нам надо встретиться, напомню. Товар заждался на складах! В берёзовой дереволомне чердак черешнею пропах! Чем рассчитаемся? Морошкой? Черникой? Клюквой? Дайте знать. На бирже всё как понарошку - клубника вверх идёт. Опять. Хороших новостей немного - о них я лично расскажу. Плохих не больше, слава богу. На этом всё. Ответа жду".
II
Письмо второе - комментарий, оставленный семь лет назад, так что отдельные детали неактуальны. "Говорят, в созвездии Кассиопеи играют скандинавский джаз. Не слышал. Там же - две кофейни. В одной - смородиновый квас, в другой - нерастворимый кофе разводят льдом с ближайших звёзд. Советую, пожалуй, обе, и во второй - черничный торт".
III
В малиновом огне заката явилось третье - и оно архивной выпиской когда-то, наверное, служить могло. Две подписи ("Дурак" и "Гений"), отчёты хвойных пилорам - и ровно двадцать пять значений для слова "параллелограмм". Перечислять их можно долго, ну, например, такое: "стол". Ещё - "осиновая полка". Или - "железный дырокол, потерянный однажды летом, кто, всё-таки, его забрал?" (вопрос остался без ответа) В постскриптуме: "Какой провал! Доделай список, ради бога, а я вареньем угощу. Клубничным, выдержанным. Много! До связи, завтра напишу".
IV
Апрельской ночью расшифровке с трудом, но поддалось письмо номер четыре [да, сноровки не достаёт] [ой, ну его!]. Там очень длинная баллада о межпланетных кораблях, дошедших до такого ада, что, временами, ох и ах. Нет, пересказывать не буду - есть риск со скуки помереть. Закину лучше это чудо в ксенофольклорную подсеть.
V
Последней - пятой - телеграмма пришла, буквально две строки: "угол сиреневой нарядной двенадцать не забудь коньки".