Книгижарь

У Оли хороший обзор тбилисских книжных

TL;DR: Законы написаны непонятно. Что запрещено, а что нет, точно никто не знает, поэтому банить будут всё.

А вас предупреждали.

Ладно, давайте о том, как написать роман без плана

1) Вам стоит определиться с идеей. Чарли Джейн Андерс сравнивает этот процесс с тиндер-дейтом: вы как бы идете на свидание с идеей, с которой смэтчились, и проверяете, интересно ли вам продолжить общение или нет.

2) Определиться с героем/героями. Тут может быть сложнее: допустим, вы пишете сцену, как ваш герой-юрист покупает в булочной кекс и кофе и идет дальше на работу. Чтобы написать сцену, вы погружаетесь в процессы работы булочной — и вдруг понимаете, что это вам гораздо интереснее, чем утро очередного белого воротничка. Это нормально, значит, человек за кассой в булочной лучше вам подходит в качестве героя.

3) В какой форме излагать историю?

Помимо трехактной структуры, кисётенкецу и пути героя есть еще множество интересных вещей. История может закручиваться спиралью, может изгибаться, как река, может взрываться (это когда у истории есть некое ядро, вокруг которого крутятся подсюжеты, см. "Хронику объявленной смерти" Маркеса.

Дальше: с какой точки зрения будет вестись повествование? С какого момента оно начнется и чем закончится? Вариантов вагон и маленькая тележка, лучше выбрать тот, который будет наиболее точно соответствовать идее (Набокову было важно рассказать историю педофила глазами педофила, чтобы показать глубину его падения и слишком позднего раскаяния).

4) Поделить книгу на части, подумать, как они могут друг с другом взаимодействовать. Части могут быть буквально разделены пространством-временем, как в "Море спокойствия" Мандел или "Облачном атласе" Митчелла. Части могут делиться по числу фокальных персонажей (см. "В чаще" Акутагавы) или просто по хронологии действия.

5) Внутри каждой части есть свои арки, по 2-4 главы каждая. Тут все довольно просто: каждая часть — это мини-роман, у нее есть своя завязка и своя развязка, а каждая глава — это бит.

(Музыкальная метафора тут подойдет точнее всего, наверно, но я в музыке слабо разбираюсь, так что развернуть метафору не смогу)

6) Главы должны быть примерно одинаковы — не по объему, а скорее по смыслу; стоит чередовать их с одинаковым ритмом. В качестве примера я приводил студентам "Москву-Петушки" Ерофеева, где каждая глава, по сути, представляет собой новую нить рассуждения, диалог или мечту. (И да, тем эффектнее смотрится "Серп и Молот" — "Карачарово").

7) У каждой сцены в романе есть своя цель — например, раскрыть мотивацию героини. Одна глава не должна повторять другую: например, если мы понимаем, что муж ревнует жену, нам нужно показать, к чему его эта ревность приводит, что он хочет сделать; если же муж ревнует жену на протяжении ста страниц и больше ничего не происходит, то либо это сериал на "России 1", либо очень-очень рефлексивная история, написанная, скорее всего, мужчиной, скорее всего, автофикшн (и, скорее всего, плохой).

Готово, вы восхитительны и можете писать роман (здоровья погибшим).

Дисклеймер 1: части романа и главы — понятия скорее умозрительные, нежели буквальные. У Швеблин в "Дистанции спасения" нет ни отдельно выделенных частей, ни глав — это динамичное, довольно жуткое повествование, но при этом смысловые части там все равно есть.

Дисклеймер 2: вам не нужна эта инструкция, чтобы написать роман. Вообще, лучше забыть этот пост и идти писать безо всякого знания теории. Дорожка сама приведет, куда надо.

Многие мои тексты рождаются из того, что я испытываю боль, и я не знаю, что с этой болью делать.

Из "Малой метафизики цунами" Жана-Пьера Дюпюи (кажется, во Франции писателя издают по принципу: чем длиннее имя, тем лучше) узнал, что автор теоретического разделения коллективной вины и ответственности Карл Ясперс, которого много цитировали последний год, был ярым противником ядерного разоружения.

В решительном "нет" атомной бомбе выражена готовность подчиниться тоталитаризму.



Не следует закрывать глаза на то, что в ближайшем будущем нам, вероятно, предстоит выбирать между тоталитарным господством и ядерной бомбой.

Грустная какая-то ирония получается: человек, осмыслявший преступления немцев во Вторую Мировую, предпочел бы статусу-кво самое немыслимое преступление.

И так со всеми: Ханна Арендт транслировала расистские взгляды, Лев Толстой был мизогином на словах и на деле. Это не про необходимость отмены, а про то, что не все высказанные каким-либо публичным интеллектуалом мысли могут быть разумными; все — люди, и могут ошибаться, и чем дальше человек от своей специальности, тем более кринжовую чушь он может сморозить.

Поэтому сколько-то лет назад перестал верить в абсолютные авторитеты. Немного грустно.

Если кто-то готов поддержать московских поэтов на суде