В мартирии Ипатия Гангрского рассказ про избиение беса встречается дважды. Первый раз демон явился ему в образе старика, тонущего в море — Ипатий подошел к нему по волнам, связал его за ноги, привел на корабль, повесил и избил «корабельным жезлом». Вторая история дублирует рассказ Никитиного мучения. Бес явился в темнице в образе ангела, Ипатий схватил его, связал, избил железной «дьщицей», а на следующий день взял за волосы и привел к царю-язычнику.
Примерно то же происходит в мартириях женщин-демонобориц, Иулиании и Марины. Иулиания Никомидийская была заточена в темницу, бес явился ей в образе ангела, мученица получила от Бога власть над демоном и заставила его рассказать о себе. После этого Иулиания связала бесу руки, избила его железными оковами, а наутро выбросила в кучу грязи у дороги.
Но самым жестоким борцом с демонами была Марина Антиохийская. В темнице она сама попросила Бога, чтобы он показал ей дьявола. Перед ней возник дракон, обвитый маленькими змеями (в некоторых редакциях его сразу определяли как демона: «бес змиеобразный»). Этот монстр проглотил Марину, но она перекрестилась, чрево змея разорвалось, он упал мертвым, и святая вышла из его утробы. После этого из угла показался демон, взял ее за руку, чтобы она прекратила молитву, и упрекнул, что она убила его родственника Руфа: «аз оужику свою Роуфа во образе змиеви пустих, яко да тя погубить, ты же молитвами своими оумори его и ныне мыслиши и мене изгубити. Но помилуй мя…»
Марина немедленно схватила духа «за власы и за оус», вырвала у него половину бороды и выбила правый глаз. Затем она взяла медный молот, ударила им беса в лицо, повалила, наступила на него ногой и стала бить молотом по голове и плечам. Закончив избиения, Марина узнала «послужной список» демона, расспросила о происхождении бесов и выслушала жалобу о том, что никто еще не наказывал его «тысячью ран».
Наконец, в XVII веке рассказы об избиении демонов начали проникать и в тексты, созданные на Руси. Часто в роли мучителя бесов выступал здесь св. Николай Мирликийский. В Житии Юлиании Лазаревской он прогнал демонов палицей, «единого же беса поймав, мучаше». В «Повести о некоем убогом отроце» Николай изгнал беса из царевны, «…и абие изыде из нея демон, яко вран. Тогда святый секиру на врана бросив, и демон и з секирою утопе в море».
Но уже в конце XVII века маятник качнулся в обратную сторону. На исходе столетия игумен и будущий митрополит Ростовский Димитрий (Туптало) принялся за создание новой версии Четьих Миней, сборника житий святых. Он брал средневековые тексты и подвергал их правке — не только стилистической, но и смысловой. Истории о «физических» сражениях с демонами категорически не устраивали просвещенного богослова. Он убирал из житий все сомнительные мотивы, в том числе и те, что были связаны с демоноборчеством. В его краткой версии Жития Нифонта Констанцского не упоминается, что святой избивал бесов.
В мартирии Иулиании рассказ сохранился, но получил комментарий: на самом деле нечистого духа удерживала сила Божия, действовавшая через святую. Бес терпел муки от рук девушки как от рук Господних и получал только «невещественную язву». «Спиритуалистическая» трактовка возобладала — Димитрий Ростовский четко определял, что бесовские тела иллюзорны, а избиения если и происходили, то не материально, а в видении".
Из книги: Антонов Д., Сукина Л., Майзульс М. Русское Средневековье. Мир идей. М.: Слово/Slovo, 2024. 336 с.: ил.