Преемник dan repost
Протест made in Russia: не переходя на личности
Феномен российского протеста – он сколь беспощаден, столь и расфокусирован. Свободу Голунову – ура, конечно. Но эту свободу у конкретного Голунова отнял тоже кто-то очень конкретный. Но никто массово не выходит на улицу, чтобы воззвать: Колокольцева - в тюрьму! Ну, или начальника ЗАО «УВД Москвы» - вроде так эта контора называется?))
Так были слиты и знаменитые пенсионные протесты. Их единственными жертвами стали бедолаги неизбравшиеся губернаторы, которые, по чести сказать, к пенсиям никакого отношения иметь не могли.
Прегрешения власти, возбуждающие народ порою до белого каления, удивительным образом остаются анонимными. В этом смысле федеральная власть является одним большим Телеграмом. Каналов там тьма, иной раз они такой вирусняк репостят, что у народа скулы сводит. А возьмись народ протестовать – власть резонно изумляется. Я ж ничего такого и не делала, и не говорила, - изумляется власть. Я ж сразу подчеркнула, - говорит власть: реформа – только с учетом блага народного и при полном отсутствии пострадавших. Я ж двумя руками за внимательный анализ практики по наркотическим статьям и опять ими же двумя - за жесткое наказание оборотней.
Владимир Владимирович уважаемый на последней Прямой линии в ответ на вопрос о нехороших чиновниках не случайно спел песню про «кто-то кое-где у нас порой». На кремлевском верху протестные вспышки расценивают как явления единичные, «эксцессы на местах». Раз так, они ни в коем случае не должны становиться поводом для смены министров или, упаси Господи, ссылки Дмитрия Анатольевича уважаемого в Сколково лекции читать. Потому что это просто нелогично.
На этом фоне россиянам дики и смешны европейские протесты. Например, когда 20 тысяч человек в Праге требуют отставки премьер-министра из-за, вы не поверите, неких махинаций с деньгами от ЕС.
Наш православный народ выше этого, Мы – за справедливость по большому счету, без этих вот переходов на личности.
Поэтому министр Колокольцев до сих пор на заслуженном посту, а председатель Следкома Бастрыкин рассматривает через лупу, кого бы все-таки посадить.
Феномен российского протеста – он сколь беспощаден, столь и расфокусирован. Свободу Голунову – ура, конечно. Но эту свободу у конкретного Голунова отнял тоже кто-то очень конкретный. Но никто массово не выходит на улицу, чтобы воззвать: Колокольцева - в тюрьму! Ну, или начальника ЗАО «УВД Москвы» - вроде так эта контора называется?))
Так были слиты и знаменитые пенсионные протесты. Их единственными жертвами стали бедолаги неизбравшиеся губернаторы, которые, по чести сказать, к пенсиям никакого отношения иметь не могли.
Прегрешения власти, возбуждающие народ порою до белого каления, удивительным образом остаются анонимными. В этом смысле федеральная власть является одним большим Телеграмом. Каналов там тьма, иной раз они такой вирусняк репостят, что у народа скулы сводит. А возьмись народ протестовать – власть резонно изумляется. Я ж ничего такого и не делала, и не говорила, - изумляется власть. Я ж сразу подчеркнула, - говорит власть: реформа – только с учетом блага народного и при полном отсутствии пострадавших. Я ж двумя руками за внимательный анализ практики по наркотическим статьям и опять ими же двумя - за жесткое наказание оборотней.
Владимир Владимирович уважаемый на последней Прямой линии в ответ на вопрос о нехороших чиновниках не случайно спел песню про «кто-то кое-где у нас порой». На кремлевском верху протестные вспышки расценивают как явления единичные, «эксцессы на местах». Раз так, они ни в коем случае не должны становиться поводом для смены министров или, упаси Господи, ссылки Дмитрия Анатольевича уважаемого в Сколково лекции читать. Потому что это просто нелогично.
На этом фоне россиянам дики и смешны европейские протесты. Например, когда 20 тысяч человек в Праге требуют отставки премьер-министра из-за, вы не поверите, неких махинаций с деньгами от ЕС.
Наш православный народ выше этого, Мы – за справедливость по большому счету, без этих вот переходов на личности.
Поэтому министр Колокольцев до сих пор на заслуженном посту, а председатель Следкома Бастрыкин рассматривает через лупу, кого бы все-таки посадить.