Let's Movie! ?

Правила режиссуры от обладателя «Оскара»-2018 (но это не точно).

В связи с травлей великого артиста Серебрякова, который виноват в том, что был честен с Дудем, нашел наше старое интервью. (Слава торрентам: даже Google его забыл, а они помнят!)

Четырнадцать лет прошло, а он по-прежнему «враг общества №1» (теперь официально). И у него «планида — делать из бандитов приличных людей».

Человек и скрепа.

На южном берегу острова Самуи, в нетуристическом месте, на узкой полоске между дорогой и океаном есть кафе, куда мы иногда ходим завтракать.

У кафе высший балл на TripAdvisor. Сваи, крыша, деревянный пол. Несколько столиков. В пристройке — кухня. Хозяин — пожилой англичанин Тим в очках и футболке на острых плечах, — сидит в зале с гроссбухом и калькулятором, но всегда здоровается и отпускает шутку-другую о местном вине (рефрен: пейте охлажденным).

Сегодня говорит: «Недавно смотрел The Big Boss (т.е. «Босса-молокососа» с Федором Сергеевичем Бондарчуком — прим.). Отличный! Младенец такой деловой — в костюмчике и с мобильным. История внятная. Хорошая анимация. Что? Это российский мультик? Не знал. Да вы, русские, молодцы!» [Тут надо признать, что я жертва рекламы и был уверен, что он наш и вообще гордость российской анимации с полуторамиллиардными сборами, но друзья только что все объяснили, а деликатный Тим не поправил: я клиент, а значит — прав. — прим.]

Слово за слово. Оказывается, что он тоже из киноиндустрии. И не откуда-то «из», а директор по маркетингу в лондонском Warner Bros. Запустил первый в стране мультиплекс («Когда это было? В 1990-х? Все говорили: зачем нужен кинотеатр, в котором идут НЕСКОЛЬКО фильмов — зритель всегда хочет только один!»). Внедрил стандарт DTS — с трехканального звука пересаживал кинозалы на пять каналов, потом на семь.

Открывает смартфон: «Моя экс-герфренд. Узнали?» На старом фото он в пиджаке и с копной. Рядом — юная Кэтрин Зета-Джонс. Совсем, говорит, девчонка была — лет двадцать. Веселушка такая. Но потом вышла за этого, как его, ну.

Рассказывает, что взял отпуск в WB и улетел в Тайланд. Хотел материально поддержать новую герлфренд (тайка, отдаленно похожая на Зета-Джонс), но не просто вручить ей чек, а сделать совместный бизнес. Вышли на оборот 700,000 тайских бат в хай сизон (примерно 1,3 млн рублей — прим.). Зимой добавят еще два-три стола, тут вот поставят бар (Тим меряет шагами метры и показывает будущий бар), расширят и вынесут кухню. А дальше каникулы закончатся, и они вернутся в Лондон — WB и кино ждут.

Хотя есть и другие предприятия. Международный продакшн с отделениями в Лондоне и Сингапуре («Много снимаем для Spotify»). Дел хватает («Я умный мужчина, а проблема умных в том, что они постоянно думают»). Но каждые два-три года Тим все-равно пускается в авантюру и пробует пожить в новом месте и заняться новым проектом. «Кто в девяностых сказал бы, что я несколько лет просижу в Тайланде? Ха!»

Мы слушаем и киваем. Через двадцать минут появляется целый сценарий. Воротила британской киноиндустрии устал от глянца и нырнул в дауншифтинг. Но большой мир миллионом ниточек («Вот мой дом в Лондоне, а вот вид из окна» — и вид, конечно, на Темзу) тянет его назад.

Потом решаем погуглить.

Поисковики ничего о Тиме не знают. Е-мейл не пробивается. В Warner Bros. он не работает. Его резюме нет в LinkedIn. Аккаунту на Facebook — полтора года и 44 друга, в твиттере — три записи. Никаких цифровых следов (у директора по маркетингу крупнейшего киноконцерна они должны быть). Тим — бот.

Он, этот худой англичанин в очках, родился вместе с кафе прямо на берегу океана. Придумал себе боевую биографию или сбежал от нее подальше? Где правда, а где байки? Что было с Катрин Зета-Джонс и было ли что-то вообще? Ответов нет.

Но кормит, конечно, вкусно. Девять из десяти.

Прочел в новостях, что Юрий Быков уходит из кино. Ему стыдно за сериал «Спящие», в котором американцы пилят российско-китайский газопровод и отказываются голосовать за ЕдРо.

«Спящих» я не смотрел, потому что сдал проект и всю неделю сплю. Но, думаю, как же так? Юра — он такой один. Жизнелюбивый, небритый, в куртке кожаной, улыбка эта. Ходячая иллюстрация к термину «нравственное здоровье» (он — и еще Хлебников). Недавно получил в глаз за дело — сразу отчитался в фейсбуке: «Получил. За дело». На один фильм — одна тема. Даже если делает кино про честных силовиков — глядите, как пробирает.

Нельзя, чтобы ушел.

Звоню Быкову, чтобы сказать слова поддержки. Первый номер: «Абонент недоступен». Второй: «Абонент недоступен».

Потом набираю приятеля-оператора, и тот быстро-быстро мне говорит: «Сейчас не могу. На съемке» — «С Юрой?» — «С Юрой».

Все врут. Новости врут. И только Быков снимает.

Хорошо!

Читаю рецензии на «Крым» (все отмечают сцены, снятые при поддержке Минобороны, и впечатляющий коитус под гитарные рифы в духе «Нашего радио») и вспоминаю 2004 год. Я — обозреватель газеты «Известия». В прокат выходит «Личный номер», снятый по мотивам захвата заложников в Норд-Осте. Отставной майор ФСБ, блистательная спасательная операция, гидру терроризма давят на земле и в воздухе — патриотический супербоевик.

Смотрю фильм в черновой склейке (вместо взрыва самолета — титр: «ВЗРЫВ!»), пишу ироничный анонс.

И меня немедленно приглашают в агентство «Планета Информ»: «На встречу с создателями».

Создатель один. Представляется «консультантом». Тоже, вероятно, майор. Много курит. Буравит взглядом. Потом начинает: вот вы культурный на вид юноша, а зачем-то шутите над военными. Герои Родину защищают, рискуют, бдят, пока тыловые крысы…

Чувствует, что профилактика не работает. (Я однообразно парирую, мол, в рубрике «Культура» пишем о кино, а не о политике). Заходит с другой стороны: договоримся? Что мне, культурному юноше, вообще нужно? Чем помочь? Он все может решить, вообще все.

Закручивает гайки: «Служил? Нет? Будешь». Рассказывает, как отправит меня на границу. Южную, или восточную, или северную — любую, где я все, ВООБЩЕ ВСЕ, пойму.

Наконец, обещает выдать черную метку, вон из профессии и что больше для меня работы не будет.

Уходит первым. В сильном раздражении.

До редакции — десять минут пешком. За эти десять минут главреду звонят и рекомендуют меня уволить. Кратко пересказываю коллегам содержание встречи, смеемся и решаем больше о «Личном номере» не писать.

Любопытно, конечно, как идет битва за «Крым» сегодня.

Идет же. Наверняка.

В связи с демаршем режиссера, чье имя более не связано с комедией «Блокбастер», вспомнил, как пятнадцать лет назад редакция журнала Н. заказала этому режиссеру большой текст о Тиме Бертоне.

Обсудили гонорар и дедлайны. Смакетировали под это дело обложку. Сели ждать.

Ждали. Ждали.

За три дня до сдачи занервничали — автор не брал трубку (соцсетей еще не было, альтернативные каналы — ЖЖ и ICQ, — легко обрубить).

Перед отправкой номера в типографию режиссеру дозвонилась ответственный секретарь. И услышала, что текст писать он передумал, а проблемы журнала — это проблемы журнала.

Н. давно закрылся. Режиссер на кинотавровской премьере «Блокбастера», со сцены, полному залу, объявил, что фильм его не окей, но виноваты в этом продюсеры, поэтому он снимет имя из титров.

И все интервью отменил.

Пытаюсь вспомнить подходящую цитату вроде «люди не меняются», но у меня всегда была скверная память на цитаты.

Вот и сейчас.

Промок, простыл, все проклял. Дома смешал грог из чая с текилой. Достал лук и грыз вприкуску, как яблоки. Но главное, включил «Молчание» Скорсезе — три часа о мытарствах христиан в средневековой Японии.

Во-первых, фильм похож на внеплановую серию «Американских богов» (но, конечно, на виртуозную серию).

Во-вторых, три часа тет-а-тет со Скорсезе — это как в детстве собирать замок LEGO. Чистое счастье.

В-третьих, под «Молчание» очень удобно страдать. Ты маешься в большой интернациональной компании. И (вместе с компанией) сам решаешь, когда остановиться.

В конце-концов пришел к выводу, что простуда — она как вера: колючая и неудобная, прячется где-то внутри, наполняет и мучает, раздражает окружающих, но делает тебя сильнее.

Чтобы в нормальном состоянии схомячить килограмм лука? Да никогда!

Чем хороши премьеры? После фильма можно зайти в «Чайхану» с одним из авторов. Сделать заказ. И вывалить все вопросы и интерпретации:

— Я правильно понял, что Россия — это такая немолодая, бесчувственная, выскобленная изнутри баба без сердца и сантиментов, которая, в спортивном костюме от Bosco и под речитатив Киселева из телевизора, упрямо бежит по беговой дорожке — на месте, ни с кем, никуда?

— М-м… Можно еще одно пиво?