1. Проблема
Часто нахожу себя в ситуации, когда, с одной стороны, есть желание (или даже некая необходимость) высказаться, выразить, по крайней мере, какое-то чувство, и, с другой стороны, высказывание кажется неуместным. Например, я читаю во френдленте стихотворение, оно вызывает некие сложные переживания, но что может быть адекватным ответом?
- вываливать эти переживания (по горячим следам — плохо отрефлексированные и неясные) — явно лишнее. Может быть, адекватным ответом на художественный текст мог бы быть другой художественный текст, освещающий возникший резонанс; во всяком случае, это было бы общение на том же языке. Но это трудно так спонтанно, и тоже далеко не всегда уместно.
Думаю, здесь проявляютя (наряду с моими личными глюками) общие депрессивные черты нашей культуры, принятая в ней тенденция оценивать и судить, то есть вертикализовывать отношения на ровном месте. Ясно, в какой-то степени это тоже мои личные проекции, но все же не исключительно; что-то такое в культуре определенно есть, это заметно, например, на сравнении с нерусскоязычными средами. Иногда говорят, что это некоторая фоновая агрессивность, тенденция осуждать, но, мне кажется, проблема на шаг глубже: она состоит в самой установке на оценивание. Это может быть не обязательно осуждение, сходным образом дейвстсует любая оценка, сам факт оценивания. В частности, похвала и одобрение — тоже разновидность оценивания, тот, кто их высказвает, точно так же, как и осуждающий, ставит себя в положение судьи; похвала, разрушающая равенство, бывает еще более неприятна, чем ругань: это натуральный «дабл-байнд», агрессия, в ответ на которую по конвенции ожидается что-то вроде благодарности.
Итак, агрессия не собственно в том, чтобы осуждать и ругать направо и налево, а в тенденции узурпировать право оценивать. Люди чувствительны к оценкам, всякий оценивающий небезосновательно чувствует над ними некоторую власть, при этом занять позицию оценивающего в нашей культуре довольно легко и многим она привычна хотя бы даже по «строгому суду над самим собой» (быть более «строгим» (как это?) к себе, чем к другим до сих пор считается неким ценным качеством, хотя в итоге «строгость» со временем так или иначе иррадиирует вовне). Культура ищет и вырабатывает противоядия, препятствующие соблазну оценивать, в частности, идею толерантности, принципиального равенства всех голосов. Но у нас, кажется, концентрация этих противоядий (еще?) слишком мала.
...
Тенденция к оцениванию, о которой я говорю, представляется мне кустарным способом снижения неопределенности. Оценивание — это классификация. Это хорошо видно, когда случается слышать возмущенные восклицания типа: «Что это такое? Нет, что это вообще такое, я не понимаю!?» — часто так говорили взрослые детям, пытаясь вогнать их в некие рамки. Стоит обратить внимание на буквальное значение этих речей: ситуация, когда что-то не укладывается в классификацию, иплицитно считается возмутительной, ничего непонятного быть не должно, а если оно есть, то это ненормаьно и плохо. Человек буквально говорит, что не смог что-то классифицировать, он «не понимает, что это такое», он лишен возможности рассудить и возмущается тем, что реальность вышла за пределы компетенции его суда.
...
в своем блоге Презумпцию Нейтральной Благожелательности Молчания и свое намерение считать молчание естественным продолжением речи, не акцентировать в нем аспект разрыва и прекращения, и, разумеется, считать молчание «по умолчанию» не отвергающим, не игнорирующим и не агрессивным состоянием. Вот.
https://hugan.livejournal.com/18535.html
