Оκτагон.Восток

В России готовятся масштабно реформировать систему госзакупок. Помимо уже заявленных нововведений рассматривается и давно обсуждаемое – установление минимальной цены госконтрактов. Цель этой меры – уничтожить демпинг и защитить бюджет. Но, по мнению экспертов, введение минимальной цены не панацея, и в результате ситуация может усугубиться.
С 1 июля в России ужесточится ответственность за нарушения при проведении госзакупок. В частности, согласно закону № 44-ФЗ, вместо фиксированной суммы будет установлен диапазон определения штрафов за неверный способ закупки, несоблюдение объёма закупок у малого бизнеса и нарушение срока заключения контракта. Появятся новые штрафы, в частности за включение заведомо недостоверной информации в реестр.
В соответствии с законом № 223-ФЗ изменятся штрафы за неправомерные требования к участникам закупки и появятся новые – за несоблюдение объёма закупок у субъектов малого и среднего предпринимательства и нарушение срока заключения договоров.
Соответствующий законопроект внесло на рассмотрение в Госдуму Правительство РФ. Сомнений в том, что он будет принят, у специалистов нет.

Кроме того, в последнее время в кулуарах власти обсуждается и более серьёзная мера – введение минимальной цены госконтракта. По информации «Октагона», этот вопрос будет рассматривать уже новый состав Правительства.

Сейчас при проведении госзакупок устанавливается лишь начальная максимальная цена контракта. Она представляет собой предельную границу суммы, которую покупатель готов потратить на закупаемый товар, работу или услугу. Кроме того, цена контракта не может быть нулевой, так как это противоречит основным принципам контрактной системы и нормам бюджетного и гражданского законодательства.
Нижняя граница цены при осуществлении торгов не устанавливается. Этим пользуются недобросовестные участники, которые получают контракт благодаря чрезмерному снижению стоимости, замечает в разговоре с «Октагоном» кандидат экономических наук, директор Института региональной экономики и межбюджетных отношений Финансового университета при Правительстве РФ Павел Строев:
– Бюджет в этом случае зачастую несёт значительные косвенные потери. Ведь если участник был недобросовестный, то контракт может быть исполнен некачественно, и затем потребуются дополнительные расходы на ликвидацию последствий. Если же демпингуется специально, чтобы конкурс был признан несостоявшимся либо чтобы отказаться от выполнения контракта, зачастую возникает ситуация, в которой организатор не успевает провести контрольную закупку. В итоге цели и задачи не достигаются.
По словам юриста и научного эксперта Российского экологического движения Ильи Рыбальченко, существует несколько схем умышленного использования демпинга в госзакупках. Если, например, закупка касается технологического товара, сроки поставки которого стандартно составляют 50 дней, на торги приходят организации, рассчитывающие после победы привезти подходящую по характеристикам продукцию из Китая.
– Организация надеется на качественный товар, но его не получает. А ответственные поставщики, которые могут поставить этот качественный товар, вышибаются с рынка, потому что идут торги на уменьшение цены. Со временем поставщики качественной техники отходят от торгов, так как им это становится невыгодно, – объясняет собеседник.
В то же время введение минимальной цены может стать реальной защитой российского рынка от поставщиков из КНР, которые практически всегда способны предложить товар по более низкой стоимости, что ставит под угрозу развитие деятельности российских производителей, считает источник «Октагона», близкий к власти:
– При этом зачастую отечественным компаниям выгоднее и удобнее закупать продукцию на внутреннем рынке, так как при более высоком качестве логистика проще и, соответственно, сроки поставок короче. Минимальная ценовая планка же будет позволять российским производителям рассчитывать на точную маржу.
Другая сторона существования демпинга – это деятельность перекупщиков, которые активно снижают цену, а затем, получив контракт, предлагают ответственным поставщикам поделить его.

Центризбирком неожиданно добавил интриги стартующей в России предвыборной кампании. Комиссия сообщила о поступлении заявок на проведение дистанционного электронного голосования (ДЭГ) в 23 регионах. Но масштабные выборы пока запланированы лишь в четверти из них. Эксперты сомневаются в необходимости обкатки ДЭГ на сельских территориях и не исключают того, что список кампаний в субъектах РФ может быть существенно расширен.

Плановые губернаторские выборы должны состояться осенью лишь в шести из 23 заявившихся на проведение ДЭГ регионов: в Республике Алтай, Вологодской, Курской, Липецкой, Мурманской и Челябинской областях. Региональные парламенты будут сформированы в Республике Алтай и Севастополе.
На остальных территориях жители будут избирать депутатов не самых крупных муниципалитетов. Как рассказывают «Октагону» проводящие эти кампании политтехнологи, использование ДЭГ в малых городах и на сельских территориях не слишком логичная идея. Большинство живущих там пожилых избирателей до сих пор не имеют опыта использования интернета, а на многих отдалённых территориях и вовсе отсутствует возможность выхода во Всемирную сеть.
Но интерес вызывают не малозначимые думские выборы, а фигуры курирующих их губернаторов. Последних можно разделить на две группы – отстающих и передовиков. Среди первых – глава Коми Владимир Уйба, в команде которого на протяжении нескольких лет не утихают скандалы, и находящийся под ударами внутриполитической фронды главы Карелии Артур Парфенчиков. В СМИ периодически появляются слухи об их отставке.
В число фаворитов губернаторского корпуса входят глава Приморья Олег Кожемяко и губернатор Камчатского края Владимир Солодов. Считается, что они включены в кадровый резерв федеральной власти.
– Главы Приморья и Камчатки часто всплывают в повестке как кандидаты на повышение. Однако ДЭГ нельзя рассматривать всерьёз как переменную при анализе возможных кадровых изменений. Все эти факторы непубличные, – комментирует политический обозреватель, член комитета по политтехнологиям Российской ассоциации по связям с общественностью Ольга Кишаковская.
Предположения о возможном проведении ДЭГ в Приморском крае появлялись ещё в начале 2023 года. Однако в ходе прошлогоднего визита во Владивосток председатель ЦИК Элла Памфилова объявляла, что к процедуре территория не готова, так что Приморье не стало даже подавать заявку. Теперь, видимо, ситуация изменилась.

Пациенты медучреждений всё чаще сталкиваются с некомпетентными молодыми врачами. В Госдуме считают, что причина – в открытии медицинских факультетов в непрофильных вузах, которые находятся в ведении Минобрнауки, а не Минздрава. Однако эксперты полагают: деградация медицинского образования напрямую связана с политикой Министерства здравоохранения, которая привела к ликвидации полноценной практической подготовки будущих врачей.

На фоне увеличения количества медицинских факультетов дефицит врачей в стране нарастает. В больницах и поликлиниках не хватает около 30 тысяч медработников, хотя аналогичное число выпускников ежегодно получает диплом врача. Одновременно с этим молодые специалисты, которые приходят работать в поликлиники, зачастую не способны даже расшифровать результаты анализов и назначить пациенту адекватное лечение.
– Ребёнок упал и ударился на тренировке. Приехали в травмпункт, рентген показал вывих плеча, – рассказывает мама школьника Татьяна. – Молодой врач-травматолог сказал, что такой травмы у детей никогда не видел и вправить ребёнку плечо не может. К счастью, в медучреждении в тот момент дежурил опытный пожилой доктор, который решил проблему, иначе пришлось бы везти ребёнка в больницу. Где и как сейчас готовят врачей? Соседке с переломом руки ухитрились наложить гипс так, что рука срослась неправильно.
Председатель Госдумы Вячеслав Володин назвал ненормальной ситуацию, когда медицинские факультеты открываются в непрофильных вузах, где нет научной школы и опыта подготовки врачей. По его данным, в настоящее время медиков готовят в 163 учебных заведениях, и только 46 из них находятся в введении Минздрава и много лет занимаются обучением врачей. Остальные 117 медицинских факультетов появились недавно и подчиняются Минобрнауки.
«Именно об этих новых медицинских факультетах и шла речь, учитывая, что многие из них созданы в вузах, не имеющих ни научной школы, ни опытного профессорско-преподавательского состава, ни специализированно оснащённых анатомических залов, ни лабораторий, ни собственной клинической базы. Сегодня решение, быть или не быть медицинскому факультету в вузе, принимают учредители: Минобрнауки и Рособрнадзор. А за качество здравоохранения отвечает Минздрав, который исключён из процесса принятия решений по этому вопросу. В этой ситуации правильно, чтобы именно он устанавливал стандарты и конкретные требования к обучению медицинских кадров», – написал спикер Госдумы в телеграм-канале.
Жалобы на непрофессионализм молодых врачей в последние годы поступают всё чаще. Однако эксперты уверены, что это происходит не из-за роста количества медицинских факультетов в непрофильных вузах.
Причина – в сомнительных реформах медицинского образования, проводимых Минздравом.
– Для получения диплома все студенты-медики сдают аккредитационный экзамен по методике Минздрава, – комментирует «Октагону» кандидат медицинских наук Олег Морозов. – Разработкой федеральных стандартов, по которым в том числе готовят медиков в непрофильных вузах, занимаются только специалисты из учебных заведений, подведомственным Минздраву. То есть ведомство полностью контролирует процесс аттестации и подготовки медиков даже в непрофильных вузах. А при проведении проверок Рособрнадзором в них в том числе принимают участие и представители Минздрава.