В Кузбассе
разворачивается ситуация, словно скопированная из «славных 90-х»: авторитетные местные бизнесмены, схваченные за руку, пытаются воздействовать на тех, кто вскрыл их комбинации.
В центре конфликта — шахта Алексиевская, обанкротившаяся в ноябре 2017 года. Ее, равно как и некоторые другие крупные угольные предприятия Кузбасса, контролирует Юрий Сазонов, скандально известный по эпизодам с контрабандой угля («дело Сибантрацита») и регулярным невыплатам зарплаты шахтерам (волнения на шахте «Заречная», шахтоуправление «Октябрьский», обогатительная фабрика «Спутник» и др). Оставаться во всех этих скандалах неуязвимым Сазонову помогают его давние связи с губернатором Цивилевым и встроенность в финансовые схемы, которые объединяют предприятия угледобывающего холдинга «Колмар», чьим генеральным директором является Валерий Цивилев, его брат.
Но не только этим известен Сазонов в Кузбассе. Он — автор изумительной комбинации, которая позволила на обанкроченной шахте Алексиевская в процессе конкурсного производства зарабатывать миллиарды рублей и выводить их за рубеж.
Суть этой комбинации в том, что первичную цену добытого угля определяли, фактически занижая формулу себестоимости за счет произвольных показателей (зольность, теплота сгорания, калорийность). Получалось 750 рублей за тонну. За эти деньги уголь отгружали по бизнес-цепочке кипрскому офшору Energy Sistems EQ, который принадлежал тому же Сазонову. А эта компания реализовывала уголь уже по 2500 рублей за тонну. В результате этой схемы обанкроченная в 2017 «Алексиевская» уже год спустя нарастила объемы добычи в 18 раз при убытках в 225 млн руб. Это не помешало отгрузить в 2018-2019 за рубеж 5,23 млн т угля на 20,5 млрд руб., 92,6% всего экспорта закупила та самая кипрская компания Сазонова. Минимум 5,5 млрд руб. остались не учтенными и осели на зарубежных счетах, будучи выведенными из-под претензий налоговиков и кредиторов «Алексиевской».
Федеральный и региональный бюджеты остались без положенных по закону платежей, шахтеры — без зарплаты на 200 млн руб., которые им было вынуждено компенсировать правительство. Любопытно, что Сазонов не гнушался и мелочами, пытаясь избежать уплаты налогов. После того, как ФНС предъявила соответствующий иск на 1,7 млрд руб., он передал своей пятилетней дочери Елизавете десять объектов недвижимости, выведя их из-под возможного ареста и, между прочим, вовлекая несовершеннолетнюю в весьма сомнительную деятельность.
Но вернемся к «новациям» Сазонова. Всю эту схему налогового по сути мошенничества он прикрыл организацией «бизнес-процесса», который свелся к тому, что добывающие мощности были опутаны сетью формально сторонних многочисленных фирм. Они, в свою очередь, разделялись на «центры убытков» и «центры прибыли». Убытки, понятно, приносила шахта как банкрот, а прибыль — компании, которые этот уголь продавали. Все претензии, понятно, переадресовывались «центру убытков», с которого взять нечего. ФНС эту схему вскрыла и предъявила Сазонову и группе его подельников требования по уплате 4,3 млрд руб. Арбитражный суд Кемеровской области этот иск удовлетворил.
Важнейший вывод из кемеровской истории состоит в том, что позицию ФНС и арбитража можно считать аргументом в дискуссии, нужна ли нам мобилизационная экономика? Нет, не нужна. Достаточно соблюдать действующее законодательство и профессионально применять его. Ситуация с Сазоновым не единична — подобно ему действуют десятки, если не сотни крупных бизнесменов, выводя прибыль за рубеж при непротивлении (а то и поощрении) Центробанка. Только в прошлом году, несмотря на санкционную блокировку расчетов в валюте, из страны ушло около 260 млрд долл., эквивалент 20 трлн руб., около 70% доходов годового бюджета. Если хотя бы частично перекрыть эти каналы, то, чтобы укрепить и развить экономику, никаких добровольно-принудительных мер по изъятию прибыли у акционеров или дополнительных налогов вкупе с административно-уголовными рычагами, не потребуется.
@opersvodki
