Sowa 🧐 "Монокль"

Что меняется в ядерной доктрине?

«Первое – «ядерный иммунитет» для неядерных держав отменяется, если они занимаются нехорошими вещами, проявляют агрессию против нашего государства в сотрудничестве или при поддержке ядерных держав. Сама формулировка не нова – она присутствовала на различных международных площадках в контексте Договора о нераспространении ядерного оружия, в контексте безъядерных зон, но теперь это будет зафиксировано и в российской ядерной доктрине. Наверное, это правильно.

Этого не было зафиксировано во внутрироссийских документах, хотя Россия подписывалась под соответствующими обязательствами начиная с 1990-х годов. Более того, ещё Советский Союз, когда подписывал договоры о создании безъядерных зон, также делал такую оговорку. Россия здесь не является уникальной страной. Подобные формулировки, подобные оговорки для себя сохранили и другие страны «ядерной пятёрки» за исключением Китая, который, согласно своим заявлениям, не применяет первым ядерное оружие ни против кого.

Второе изменение касается наших белорусских союзников. Президент акцентировал, что теперь документально будет закреплён наш полноценный ядерный зонтик в масштабах Союзного государства и что он работает и в случае неядерной агрессии критического уровня. Наверное, это тоже ожидаемая вещь. У нас есть обновлённая военная доктрина Союзного государства с некоторыми ядерными формулировками. В Белоруссии, видимо, размещено какое-то количество российского ядерного оружия. Белорусские союзники участвовали в нашем летнем учении по подготовке к применению нестратегического ядерного оружия. Так что это логично и нормально.

Третье изменение касается того, что теперь не только старт, массированный пуск баллистических ракет по нашей территории, но и любое массированное применение средств воздушно-космического нападения будет рассматриваться как повод к переходу к ответным действиям с применением ядерного оружия. Причём – как раньше, так и сейчас – нет никакой разницы, какое именно боевое оснащение у вражеских изделий, летящих по целям на территории нашей страны.

Мне кажется, это уточнение напрашивалось, потому что во всём массиве документов военного планирования, в научных публикациях разделения между баллистическими ракетами и прочими средствами не делали. Даже в действующей редакции ядерной доктрины 2020 г. среди различных военных угроз, на нейтрализацию которых направлено ядерное сдерживание, в том числе упоминались и беспилотники, и гиперзвуковые летательные аппараты, и прочее. Здесь опять мы видим тонкую донастройку. Посмотрим, возможно, в итоговом документе мы увидим ещё какие-то инновации.

Я думаю, что о «красных линиях» в этом контексте говорить не стоит. А что совершенно точно противник должен был вынести из того, что было продемонстрировано, это то, что и в этой сфере российское государство демонстрирует готовность к изменениям, к адаптации, к учёту новых вызовов и угроз, как, собственно, и в других сферах. Понятно, критики могут сказать, что хорошо бы это делать быстрее, оперативнее и активнее, но всё-таки у нас очень большая страна, у нас огромный бюрократический аппарат – все решения долго согласовываются. Тем не менее мы показываем, что и в ядерной сфере у нас формируется межведомственный консенсус.

Уверенность в том, что к ядерному сдерживанию Россия относится серьёзно и готова в случае чего перейти черту и применить ядерное оружие (что является одним из факторов сдерживания), безусловно укрепилась.

Публичная демонстрация работы Постоянного совещания Совбеза России по ядерному сдерживанию напоминает, что у нас к этой сфере относятся с наибольшим вниманием и готовы реагировать.

Безусловно, нашлись люди, которые решили воспользоваться случаем, чтобы покричать о том, что страшная русская «ядерная дубина» никого не испугает, но их значительно меньше, чем могло быть. Думаю, люди, которые действительно этими вопросами занимаются, всё правильно поняли».