Говорящий тростник

«Дядя Ваня»
Антон #Чехов
#рецензия

С этой пьесой у меня странные отношения. Я читал ее один или два раза до, но не мог сказать о чем она. Да, пьесы Антона Павловича имеют вот этот флер неуловимости, но с другими у меня не возникало такого фатального ступора. И он – не причина непонимания, но как будто забывчивости.

Итак, я перечитал «Дядю Ваню» в конце декабря/начале января, и после прочтения ко мне наконец-то пришла ясность. Однако! Уже сейчас она как бы размывается, и кажется, если не напишу о пьесе еще пару недель, я вновь все забуду. Какой-то поразительный случай. Я никак не могу себе присвоить «Дяди-Ванины» смыслы.

На первый взгляд, типичная для Чехова обстановка: загородный дом, внутренние неразрешенные конфликты, герои внешне-ориентированные (Дядя Ваня; еще Лопахин такой, например) и направленные на себя (Серебряков, такая же Раневская и Гаев); устроенность/неустроенность, и в отношениях тоже, случайные, на первый взгляд, помещики, героини теряющие сок. Ну вот герои ругаются, мирятся, проходит жизнь. Да. Но как ухватить целое?

Для меня все четыре поздних пьесы Чехова об одном: детские люди не способны жить волевой жизнью, при чем все герои таковы. Первым, таким как Серебряков, жизнь подкидывает направление, и они ему следуют. Вторым, как Дядя Ваня, приходится жить ради первых. И никто не может вырваться из психологии. Чеховские герои заброшены в большую песочницу и там оставлены. А как это трактовать – на откуп режиссерам и читателям/зрителям.

Репост из: Будь сложнее

#Ницше предложил две меры против “исторической болезни”: во-первых, строгое ограничение Исторического: с одной стороны, Неисторическим (das Unhistorische), с другой, – Надысторическим (dasUberhistorische). Неисторическое – это забвение, важнейшая жизненная сила (как писал Ницше в 1874 г., “без забвения жить вообще совершенно невозможно”). Надысторическое же – это те силы, которые отвращают взор от Становления и направляют его на то, что вечно и значение чего не меняется, а именно: на искусство и религию. Таким образом – и в этом заключается второе требование Ницше, – истории, чтобы она могла вновь встать на службу жизни, следует перестать быть наукой. Именно такую позицию занимали в годы Веймарской республики члены кружка Георге.

О.Г. #Эксли

Ура! Я наконец-то дочитал «Божественную комедию». 9 месяцев, 450 страниц стихов плюс примерно столько же (и даже больше) комментариев.

Ухватить целое, как кажется, удалось, но вот частностей так много, что дай Бог сил, спустя много лет предпринять еще раз это путешествие вслед за #Данте. Это лучшее фэнтези произведение, и одновременно это лучшая адаптация христианской мысли, и одновременно это великая трагедия человеческого существования. Абсолютный памятник человеку и Богу в одном тексте. Вау