
Возможно, это самый дорогой нашему сердцу эпизод. Именно в нём Сперанский произнёс фразу «когда новый перелом только предощущается», и тем сообщил подкасту его ключевое настроение, расшифровал сигнал, полученный нами через его создание.
В остальном же, это рассказ про девяностые годы, которые, чем глубже мы погружаемся в новый исторический катаклизм, всё более выглядят как античность, средневековье, что-то древнее и почти что не будящее эмоций. Нет, конечно же, о залоговых разговорах ещё поспорят, как и о 1993 годе. Но это уже будут споры как о Сталине — о необходимости поставить точку. Живых событий в той эпохе всё меньше.
Впрочем, знаете, Солженицын в шестидесятые годы бросился писать «Красное колесо», задуманное им ещё в тридцатые, потому что исходил из собственного убеждения, что в течение пятидесяти лет пишется политический, а не исторический роман. Ему очень хотелось его начать писать до 1967 года. Ну, и правда, Ленину ещё не было ста, Керенский был живой, Шульгин так и вообще до краха коммунизма не дожил 14 лет. В романе о современности героев можно судить, в историческом — вряд ли.
Вряд ли мы претендуем на статус судей, хотя и были маленькими современниками описанных событий. Зато для нас лишний повод убедиться, что постсоветская история — это история творимой современности. Это тоже что-то очень важное, что мы выносим для себя, работая над нашими подкастами.
🎥 🔴 YouTube: https://youtu.be/vU_0RzTlNV0
🎙️ 🎧 Остальные ссылки: https://podcast.ru/e/3RFnQAzVGqx
В остальном же, это рассказ про девяностые годы, которые, чем глубже мы погружаемся в новый исторический катаклизм, всё более выглядят как античность, средневековье, что-то древнее и почти что не будящее эмоций. Нет, конечно же, о залоговых разговорах ещё поспорят, как и о 1993 годе. Но это уже будут споры как о Сталине — о необходимости поставить точку. Живых событий в той эпохе всё меньше.
Впрочем, знаете, Солженицын в шестидесятые годы бросился писать «Красное колесо», задуманное им ещё в тридцатые, потому что исходил из собственного убеждения, что в течение пятидесяти лет пишется политический, а не исторический роман. Ему очень хотелось его начать писать до 1967 года. Ну, и правда, Ленину ещё не было ста, Керенский был живой, Шульгин так и вообще до краха коммунизма не дожил 14 лет. В романе о современности героев можно судить, в историческом — вряд ли.
Вряд ли мы претендуем на статус судей, хотя и были маленькими современниками описанных событий. Зато для нас лишний повод убедиться, что постсоветская история — это история творимой современности. Это тоже что-то очень важное, что мы выносим для себя, работая над нашими подкастами.
🎥 🔴 YouTube: https://youtu.be/vU_0RzTlNV0
🎙️ 🎧 Остальные ссылки: https://podcast.ru/e/3RFnQAzVGqx