При сравнении подписей мы видим, что, за исключением росчерков, в целом они совпадают. Однако об уникальной устойчивости росчерков говорить не приходится.
Остаётся проверить, соответствуют ли подписи на "отречениях" настоящим подписям Царя.
Настоящая подпись Царя с "Приказа по армии..." наложена на настоящую подпись Царя с Автографа и на две подписи с "отречений". Судите сами.
6. Третий подлинник "отречения".
Сколько нам твердили, что "отречение" подписано в ДВУХ экземплярах! Сколько лжецов-очевидцев написало свои мемуары, объясняя, почему взялось именно такое количество "отречений"!
Третий подлинный экземпляр "отречения", по времени опубликованный ранее первых двух, выглядит так:
Факсимиле этого "отречения" напечатано в 1919 году в Нью-Йорке г-ном Ломоносовым, помощником Бубликова, в книге воспоминаний "Мемуары о русской революции", на 54-ой странице.
Убедиться в том, что это именно третий экземпляр, а не копия с первых двух, легко, сравнив "подписи Государя". Видно даже на глаз - они разные. Последняя имеет ярко выраженные отличия от первых двух. Смотрите:
Достаточно сравнить вторую букву "и" и предпоследнюю "а".
Итак, появился третий, совершенно никому неизвестный подлинник. Объяснить его появление в рамках официальной версии отречения абсолютно невозможно.
И с этим ничего уже поделать нельзя.
По "Мемуарам" Ломоносова, судьба первого, "гучковско-шульгинского" экземпляра "отречения", доставленного в Петроград, складывалась следующим образом. Гучков и Шульгин привозят его на Варшавский вокзал, где, по неясным причинам, он оказывается в руках некоего Лебедева. Тот пешком несёт его куда-то по Измайловскому проспекту. Навстречу ему на машине движется Ломоносов с водителем, вероятно, Иваном Роговским. Практически случайно Ломоносов замечает Лебедева среди толпы людей. Через некоторое время Лебедев садится в машину и передаёт Ломоносову акт "отречения", который тот прячет в левый боковой карман тужурки (где, отмечу, таким бумагам самое место). Привезя "отречение" не в Думу, а в министерство путей сообщения, Ломоносов не машет им принародно на людях, а скромно показывает всего двум посвящённым: Бубликову и Добровольскому - и опять суёт "отречение" в боковой карман.
Тайком, чтобы никто ничего не знал, составляется Комитет спасения "пропавшей грамоты" (куда пропавшей? – Р.) из четырех: Лебедева, Ломоносова, Бубликова и Добровольского. Затем с бумаги снимают рукописную копию: Лебедев диктует, Ломоносов пишет. Когда копия была готова, её своими честными именами заверили все четверо, а "подлинник спрятали среди старых запыленных номеров официальных газет, сложенных на этажерке в секретарской", где он и находился какое-то время. О дальнейшей судьбе этой бумаги отважный спаситель "грамоты" нам не поведал.
Таким образом, исходя из "Мемуаров" Ломоносова, ясно, что последний имел прямое отношение к описанному экземпляру "отречения". Ломоносов стыдливо умалчивает, откуда взялось факсимиле "отречения" в его "Мемуарах", ведь речи о снятии факсимильных копий в его книге нет. Не исключено, что он сумел вывезти "подлинник отречения" за границу, где этот листок может находиться до сих пор.
7. Подпись Фредерикса
"Все присутствовавшие, за исключением престарелого гр. Фредерикса, разсказали обстановку, в которой произошло формальное отречение от престола царствовавшего Монарха".
С. П. Мельгунов
Мартовские дни 1917 года.
"Оглашается документ-записка, на которой рукою Фредерикса помечено: получено от Сухомлинова 17 февраля 16 г.
Фредерикс: …Я вам могу сказать, что по сходству оно похоже на мой почерк. Но чтобы я такую вещь написал, я могу поклясться, что я бы не сделал. Я бы поклялся, что я этого не писал, но я не могу поклясться.
Следователь: Это только похоже на ваш почерк или это ваш почерк?
Фредерикс: Я говорю: похоже, что не я писал. Я готов поклясться, что не писал.
Следователь: Вы готовы поклясться, что не писали?
Фредерикс: А сходство есть безусловное".
Допрос Фредерикса 2 июня 1917 г.
С. П. Мельгунов.
Судьба Императора Николая II после отречения.
