В не самом далёком (а кажется, что наоборот) прошлом я учился на истфаке и специализацией моей были страны Центральной и Восточной Европы. Как человек, который всю жизнь предпочитал прямые, ведущие окольными путями, вместо респектабельной Австрии или хотя бы Чехии я занимался историей польско-украинских отношений — Галицийский вопрос, станчики, вот это вот всё. Учил соответствующие языки (dzięki Ci, Matko Boska, że język polski jest tak podobny do rosyjskiego, to bardzo ułatwiło mi życie) и всячески развлекался всяким восточноевропейским. Тогда это казалось актуальным.
Ну, потом всё опять поменялось и вот Владивосток, жандармы, Крепость. Чему я только рад. Но не зря моя родина — самая восточная Европа на свете, поэтому иногда случаются пересечения моих любимых восточноевропейских сюжетов с жандармскими.
Значит, в марте 1912 года агент «Ольнем» сообщает начальнику Владивостокского Охранного отделения Константину Нагродскому о том, что чертёжник Инженерного управления Владивостокской крепости Григорий Глушко принёс в редакцию газеты «Приамурский край» некую «тенденциозную литературу на малороссийском наречии» и заявил, что «при существующем направлении политики Правительства, малороссы подвергаются гонениям и разного рода ограничениям, а потому, оставляя в настоящее время национальный украинский вопрос открытым, малороссы должны добиваться тех условий, при которых все национальности России были бы равноправны».
За Глушко была установлена слежка и с весны 1912 года упоминания украинского движения встречаются в документах Владивостокского Охранного отделения более-менее регулярно, несмотря на его малочисленность. А где здесь пересечение?
Начальник Владивостокского Охранного отделения Константин Адольфович Нагродский — виленский поляк, выходец из стародавнего шляхетского рода герба Любич. Агент «Ольнем» — Анатолий Кайгородцев, казак Кубанской области (не забываем, что Кубань первоначально заселяли выходцы из Запорожской сечи). Григорий Глушко — из крестьян Полтавской губернии. Если отбросить некоторые технические детали, типа места действия или всего это жандармско-революционного контекста, то вот эта ситуация, когда из-за казака шляхтич должен обратить внимание на крестьянина-украинца, она очень вневременная и вечная для Восточной Европы, так как могла быть и в Речи Посполитой XVII века и, как мы увидели, в Российской Империи ХХ века.
Бывают странные сближения, короче, от Вильны до Владивостока.
#Владивосток #Жандармы
Ну, потом всё опять поменялось и вот Владивосток, жандармы, Крепость. Чему я только рад. Но не зря моя родина — самая восточная Европа на свете, поэтому иногда случаются пересечения моих любимых восточноевропейских сюжетов с жандармскими.
Значит, в марте 1912 года агент «Ольнем» сообщает начальнику Владивостокского Охранного отделения Константину Нагродскому о том, что чертёжник Инженерного управления Владивостокской крепости Григорий Глушко принёс в редакцию газеты «Приамурский край» некую «тенденциозную литературу на малороссийском наречии» и заявил, что «при существующем направлении политики Правительства, малороссы подвергаются гонениям и разного рода ограничениям, а потому, оставляя в настоящее время национальный украинский вопрос открытым, малороссы должны добиваться тех условий, при которых все национальности России были бы равноправны».
За Глушко была установлена слежка и с весны 1912 года упоминания украинского движения встречаются в документах Владивостокского Охранного отделения более-менее регулярно, несмотря на его малочисленность. А где здесь пересечение?
Начальник Владивостокского Охранного отделения Константин Адольфович Нагродский — виленский поляк, выходец из стародавнего шляхетского рода герба Любич. Агент «Ольнем» — Анатолий Кайгородцев, казак Кубанской области (не забываем, что Кубань первоначально заселяли выходцы из Запорожской сечи). Григорий Глушко — из крестьян Полтавской губернии. Если отбросить некоторые технические детали, типа места действия или всего это жандармско-революционного контекста, то вот эта ситуация, когда из-за казака шляхтич должен обратить внимание на крестьянина-украинца, она очень вневременная и вечная для Восточной Европы, так как могла быть и в Речи Посполитой XVII века и, как мы увидели, в Российской Империи ХХ века.
Бывают странные сближения, короче, от Вильны до Владивостока.
#Владивосток #Жандармы