Волею случая мне в руки попала книга русского правоведа-криминалиста Августа Адольфовича Левенстима «Суеверие в его отношении к уголовному праву» 1897 года издания. Исследование настолько душераздирающее, что не могу не поделиться.
Автор делит преступления, совершенные из суеверий, на несколько категорий. Основная и самая жуткая – против жизни.
Так, автор пишет, что еще в 1920х годах в Архангельской губернии приносились человеческие жертвы водяному.
Въ захолустьяхъ Пошехонскаго уезда, Ярославской губернiи, держится преданiе о томъ, что въ прежнее время мельники, желая задобрить водянаго и сохранить плотину отъ размыва при весеннемъ полноводье, топили какого-нибудь запоздалаго пешехода въ мельничномъ пруде.
В Новогрудском уезде Минской губернии во время эпидемии чумы практиковались жертвоприношения в виде «людей, чаще всего старыхъ и больныхъ, смерть которыхъ ожидается въ ближайшемъ будущемъ».
Въ первыхъ числахъ августа 1855 года крестьяне деревни Окоповичъ, Новогрудскаго уезда, по совету фельдшера Козакевича решились произвести такое жертвотворенiе. Они заманили старуху Луцiю Манькову на кладбище, втолкнули ее въ могилу, въ которую были опущены тiла умершихъ, и тутъ же засыпали ее землею.
Автор пишет, что следователям о таких случаях было известно от сельской полиции, но так как последняя находилась под полным влиянием суеверия, деяния оставались безнаказанными.
Могло по суеверию пострадать и здоровье подданых. Левенстим говорит про обряд опахивания, который практиковался в европейской части России (Тамбов, Орел), так же известный как «коровья смерть». Если в поселении замечали массовые болезни или падеж скота, в полночь все женщины собирались в поле, тщательно заперев дома мужчин. В плуг впрягалась старая дева или бесплодная женщина и троекратно опахивала поселение под вопли остальных участниц перфоманса. Если на обратном пути шествию попадалось животное или мужчина, это считалось дурным знаком тщеты и смерти и такого встречного полагалось забить до полусмерти без жалости, дабы сохранить силу целебного круга.
Любопытно, что автор дает обзор на преступления, связанные с суеверным страхом рождения больных и уродливых младенцев по Восточной Пруссии и даже по США, замечая, что «изъ русской жизни мы не можемъ привести ни одного примера убiйства урода подъ влiянiемъ изложеннаго суеверiя, такъ какъ ни въ решенiяхъ Сената, ни въ газетахъ и научныхъ изданiяхъ мы не нашли oпиcaнiя подобныхъ преступленiй».
Спасибо прапрадеду за гуманизм двойных стандартов!
Отдельная история про колдунов и ведьм. Повсеместно регистрировались случаи убийств или нанесения вреда здоровью из-за подозрения в наведении порчи на людей и имущество. В книге приводятся хроники почти средневековых аутодафе, когда на расправу с колдунами собиралось три села.
Такое ужасное происшествiе имъло мъсто 4 февраля 1879 года въ деревнi Врачевкi, Тихвинскаго уезда. Въ этой деревне жила вдова солдатка Екатерина Игнатьева, которую все считали колдуньей. Такъ какъ Иг- натьева была старуха больная и работать не могла, то она не разубеждала крестьянъ въ ложности ихъ предположений и пользовалась внушаемымъ ею страхомъ, чтобы ишть на чужой счетъ. Но вскоре крестьяне стали ее ненавидеть, такъ какъ несколько женщинъ заболели нервными припадками и стали выкликать при этомъ, что испортила Игнатьева. Кончилось это темъ, что крестьяне сначала подали жалобу уряднику, а когда это ни къ чему не повело, они решили съ колдуньей покончить. Старуху заперли въ ея же избу, заколотили окна и двери и подожгли крышу. Пламя вскоре охватило все зданiе, такъ что на следуюшiй день на пожарище была только развалившаяся печь и остатки костей несчастной женщины. Въ убiстве принимало учасье 17 крестьянъ, а на пожаръ собралось более 300 человекъ.
На суде по этому делу из 17 человек присяжные оправдали 14, а оставшихся троих приговорили лишь к церковному покаянию.
Ставь 🐳, если ты не суеверный; ставь 👍, если хочешь вторую часть поста про суеверия в уголовном праве, не ставь ничего, если ты колдун.
