Александр Ходаковский

Попала в руки одна бумага... Оказывается, у нас есть тот, про кого нельзя говорить. Есть он, есть его люди - ни он, ни его люди не подвергаются преследованию за свои слова, но те, кто будет говорить про них вслух - преследованию, согласно бумаге, подвергнутся. В бумаге не сказано, как нельзя говорить - хорошо, или плохо, - просто: не говорить.... Эдакий Волан-де-Морт у нас тут с вами образовался. И как и этот фэнтезийный персонаж, тот, о ком нельзя говорить, тоже постепенно набирает влияние, - только вместо волшебной палочки у него в руках волшебная кувалда.... А между тем министерство магии наблюдает процесс вызревания, но помешать этому процессу не может, а лишь рассылает предупреждения, больше вводя в недоумение...

В постразвальное время мы не создавали никаких новых концепций обороны страны. В своё время была " тяжба" между авиаторами и ракетчиками - это было на этапе становления ракетных войск, - но со временем доктрина обороны устаканилась, а после развала СССР мы работали, в основном, над элементной базой, имея в основе оборонной стратегии советское наследство. То есть, всё наше представление о степени нашей обороноспособности строилось, преимущественно, на теоритических выкладках.

Мы, конечно, испытывали наши разработки в каких-то конфликтах, но с началом ядерной эры понять, насколько мы уязвимы или защищены в макромасштабе до конца не могли. Теперь, я думаю, всем стало очевидно, что работы - непочатый край. Если хотя бы один беспилотник может долететь до цели в глубине России - надёжного щита по определению не существует. Эта война даёт нам исчерпывающее представление о наших возможностях. Она избавляет нас от продукта теоретизации не только в области защиты неба, но и во всех областях, подводя нас к выводу, что всё должно быть переосмыслено. Главный вывод, который напрашивается: готовиться всегда нужно к войне, а не к проверке.

Практика показывает, что в России большое количество мужчин готовы сегодня брать в руки оружие и идти воевать за свою страну. Открытость информационного пространства делает их осмотрительными и мешает скорейшему принятию решения. Как правило, подход такой: я готов рисковать собой, но я должен понимать, что от моего риска будет максимальная польза и желатеььно, чтобы у меня был шанс выжить. Эти люди понимают, что сейчас они там, где они ещё могут управлять своей судьбой, но перейдя черту - они оказываются там, где их судьбой начинают управлять обстоятельства.

Поэтому, отслеживая происходящее в зоне СВО, они не торопятся делать шаг, надеясь, что завтра они найдут для себя правильное применение. Но с этим всё не так просто, и поэтому немалый ресурс мотивированных мужчин рассредоточен по всей России и пока не привлечён к военной работе. Когда началась история с формированием подразделений Росгвардии в ДНР, мы поставили перед собой цель дать такой категории людей точку для приложения усилий, тем самым укрепляя наш военный потенциал. Собирая кадры со всех городов и весей мы увидели, что Родина далеко не истощена добровольцами, и всеобщей мобилизации есть альтернатива. Мы ввели в состав Росгвардии первую партию подобранных кандидатов, и ещё раз убедились, насколько люди, принимающие свои решения осознанно при правильном для них стечении обстоятельств, эффективнее тех, кого вызвали по повестке. Мы нацеливаем принятых на службу парней в первую очередь на военные задачи - сейчас это наш общий долг.

Такое ощущение, что что-то происходит в закулисье, что не даёт противнику окончательно определиться с датой начала наступления. Все-таки запутанный это механизм - современная война: чем меньше её масштаб - тем больше манипулятивности. Когда вот так: вставай, страна огромная, - тогда война становится самодостаточным явлением и проигрыш в ней смерти подобен. А когда чья-то война выступает провокатором глобальных перестановок и переделов, - тогда для носителя войны всё усложняется. Не представляю себе, чтобы на ВОВ влияли выборы в Турции или Америке....

Ситуация с Бахмутом очень хорошо подходит для анализа и последующих выводов. Это своего рода масштабная исследовательская площадка, где в рамках одного драматичного эксперимента (простите за терминологию) мы одновременно наблюдаем и войну в городе, и войну в поле. Воля к победе - это очень важный субъективный фактор, - в последнее время мы его чаще называем мотивацией. Но если дать ему оценку, а потом вывести за скобки, то остаётся физика войны.

В этой физике происходят процессы, которые показывают, как те или иные преимущества работают или не работают в разных условиях. Например то, что делает противника сильнее на пересечённой местности, может бездействовать в условиях города, и наоборот. Не понимая разницы, мы всегда будем опираться на простую формулу: одни хотят и умеют побеждать, а другие - нет. Но для придания оценке действий и результата большей справедливости - нужно объективизировать подход. Мы побывали и в городских боях, и в полевых, - и у нас есть некоторый опыт для сравнения. Но даже сравнивая наш опыт городских боёв в Мариуполе с опытом боёв в Бахмуте я не провожу параллелей, потому что ряд условий несопоставим. Но в целом нельзя однозначно сказать, что сложнее: городские бои, или полевые, - везде своя специфика. Но для справки должен заметить, что в городе при всей совокупности факторов мы чувствовали себя комфортнее.

Парни на флангах Бахмута рубятся отчаянно и не дают противнику, который в поле эффективнее нас, достичь большого превосходства. Те, кто брал город - без сомнения герои. Но ни в коем случае нельзя упрощённо сравнивать эффективность одних и других: в поле противник может развить свои преимущества, обеспеченные ему Западом, в более полной мере. У меня есть мысль порассуждать о различиях в физике, но пока не чувствую себя достаточно компетентным.

Случалось читать, как противник хвастается, что раздолбал нашу атаку с расстояния артиллерией, не дав нашим подразделениям даже приблизиться на дистанцию стрелкового боя. Чаще всего именно так и происходит. Война с точки зрения организации состоит из базовых компонентов: связь, разведка, средства поражения, оборонные коммуникации, обеспечивающие безопасность личному составу....
Связь обеспечивает процесс обмена информацией и осуществляет свою задачу через возбуждение терминалами электромагнитного поля. Разведка при помощи РЭР фиксирует эти возбуждения, и даже если не читает, то определяет степень активности и уровень концентрации радиоустройств на том или ином участке. Для разведки повышение переговорной активности и уплотнение средств связи является признаком подготовки к чему-либо на конкретном направлении, а дальше остаётся сосредоточить внимание на участке с воздуха и окончательно убедиться, что назревает попытка наступления.

Это упрощённая схема, но она показывает, что есть достаточно способов узнать о наступлении заранее, чтобы взять маршрут продвижения под контроль артиллерии. Тут же ещё что происходит? Бойцы перед атакой покидают укрытия и становятся максимально уязвимыми для артиллерийского огня. Мы, конечно, тоже проводим артподготовку, но мы стараемся подавить противника в его укрытиях на переднем крае, тогда как угрозу для нас представляет не пехота, до которой мы не успеваем дойти, а пушки, до которых мы не достаем. Поэтому контратарейная борьба - это одна из основ современного боя, - но тут в дело вмешиваются дистанции.

В целом войне можно смело давать в том числе и такое определение: война дистанций. Сейчас можно сказать, что на текущий момент наши дистанции короче, и мы банально не достаем до огневых позиций артиллерии противника и не можем в условиях открытой местности обеспечить полноценное прикрытие нашей пехоте. Во многом этими причинами объясняются наши наступательные неудачи вне городских условий. Сейчас главная задача - обеспечить необходимые дальности, точность попадания и скорость обнаружения средств поражения противника. Система нашего обнаружения либо фактовая, когда противник открывает огонь и тем самым выдаёт своё местоположение, либо случайная, когда наша аэроразведка патрулирует район и случайно обнаруживает позиции. Самая же эффективная контрбатарейная работа будет тогда, когда мы научимся выявлять огневые средства противника системно ещё до того, как они начнут работать.

Вчера впервые прочитал "перехват перехвата" противника - это когда он поймал нас, а мы его, и в том, что мы извлекли, содержались данные наших радиообменов. Наших - это именно некоторых позиций Востока. Ощутил неприятное чувство голенького на людях - настолько мы открыты для противника, когда используем такие средства связи, как Хейтера или Моторолла. Имейте ввиду, парни, - связь читаемая.

Конечно, давать советы по дисциплине связи не буду - сами всё понимаете. А я понимаю, что сплошь и рядом возникают ситуации, когда плюётся на кодовые таблицы и прочие меры предосторожности, и открытым текстом шпарится в эфир, - потому что так бывает. В принципе, ничего удивительного: ещё с прошлого лета китайцы перестали продавать нам сложные ключи на свои радиостанции, и приходится работать чуть ли не на базовой прошивке....

Если предположить то, что невозможно предположить - украина выйдет на те границы, которые ей щедро отвесила Россия в предразвальные годы, - она не остановится. Только вчера с личным составом обсуждали будущее сосуществование с противником, если наступит какое-либо перемирие, и пришли к однозначному мнению: отрекаясь официально, но руками всяких неформальных организаций украина развернет на территориях России полномасштабную террористическую деятельность.

В силу разных причин украина чувствует себя не в том положении, чтобы дать финальную ноту и спрятаться в раковину - лишь бы не трогали. Нет, подогреваемая и поддерживаемая своими идейными вдохновителями, она чувствует себя едва ли не торпедой, выпущенной по гигантскому судну. Несравнимо меньше по габаритам, она, тем не менее, полагает, что в состоянии пробить такую брешь, которая неизбежно потопит судно.

Понятно, что выпускает торпеду носитель, который ставит перед собой задачу не пострадать. Понятно, что торпеда самоуничтожается при взрыве - о судьбе украины никто сейчас и не думает. Важно понимать, что и пёс часто меньше по массе и размерам человека, а вред ему может нанести вплоть до смерти - а украина сейчас как раз и мнит себя этим псом, и действует соответственно. Мало того: и будет действовать. Никакие уступки в этом её состоянии, когда враги России ещё не насытились нашей плотью и не удовлетворили свой аппетит, не приведут к миру и спокойствию. Ещё когда мы побеждали там, в прошлом- год назад,- я говорил, что война будет долгой. Осознание этого затянулось, но постепенно наступает.

Как и власть, которую мало захватить, но нужно ещё и удержать - результат любой победы нужно закрепить и сохранить. Усилия, приложенные для взятия Бахмута, исчислению не поддаются. Люди, совершившие это - по определению герои, - но что они совершили? Я говорил раньше и повторюсь сейчас: Бахмут - не Берлин, - и его падение не знаменует окончания войны. Таких "бахмутов' только на Донецкой земле осталось не взятыми не один и не два, и каждый из них может стать новым " Бахмутом". Так что же сделали люди, победившие противника в этой битве?

Когда наше продвижение пошло на спад, мы на некоторых участках ещё достигали ограниченных побед, но на других начали терять значительные пространства. Движимые в головах инерцией наступления, мы не захотели оперативно признать иссякание нашего наступательного потенциала и не позаботились о надлежащей обороне завоёванного. Как это нас бьют? Нет, так не должно быть, - это мы тут главные, мы победители... А когда пришло осознание реального положения вещей - это многих повергло в шок.

Все эти долгие дни, пока наши ломали хребет противнику в Бахмуте, они давали нам драгоценное время. Время осознавать, время принимать решения, время производить действия - чтобы новое наступление нашего коллективного врага не оказалось таким результативным, как предыдущие. Как мы воспользовались этим временем - бой покажет. Сейчас, когда всем без исключения понятно, что нам противостоит не Украина, которая давно бы уже закончилась без западной поддержки, а враг, технологически более сильный, чем мы - время наш единственный союзник.

Сегодня, двадцатого мая, должна была завершиться подготовка противника к наступлению на Запорожском направлении. Все предыдущие дни он стягивал силы, производил слаживание, усиливал ПВО - в общем, занимался положенной в таких случаях военной работой. Одновременно с этим подходила к концу эпопея с Бахмутом, по завершении которой, по словам Пригожина, противник неизбежно перейдёт в наступление. Два обстоятельства совпали, видимых причин не наступать нет - начинаем отсчёт времени.

Очередное нашумевшее видео красноречиво говорит о том, что в стране формируется сила, готовящаяся оспорить эксклюзивное право государства на насилие. Трудные времена рождают сильных людей, - но чему уподобится эта сила: мирному атому, дающему свет и тепло, или ядерной бомбе? Мудрецы говорят, что свобода одного человека заканчивается там, где начинается свобода другого.... Кто способен это осознавать? Тот, кто способен себя ограничивать. Но трудные времена рождают сильных людей, которые заполняют собой ту часть пространства, которую покидает система, претерпевающая в трудные времена различные метаморфозы.

У сильных людей есть особенность - им всегда мало пространства. И через время, заняв своё место в освободившихся нишах, они уже испытывают "клаустрофобию" и стремятся расширить зону своего влияния до максимально возможных пределов, уже не просто заполняя системные пустоты, но, чувствуя свой потенциал, создавая их искусственно за счёт притеснения системы.

Но система - это не просто носитель права на насилие, - это баланс сил. В четырнадцатом я не только видел, как сильные люди делали общество заложником своей силы, но, будучи квази-министром госбезопасности, с таким же квази- на тот момент министром МВД по мере сил старался вернуть баланс и водворить в окружающем пространстве хотя бы видимость системы. В то время споры между сильными людьми решались не при помощи исков в арбитражный суд - при помощи танков и Градов. И ошалевшее от происходящего общество не знало, что принесёт ему завтрашний день. Но, слава Богу, тогда удалось удержать ситуацию под контролем, - но и масштаб был тогда далеко не российским.

Снова возвращаюсь к известной фразе Льва Толстого из "Войны и мира":
"На войне один батальон иногда сильнее дивизии, а иногда слабее роты. Относительная сила войск никому не может быть известна. Успех никогда не зависел и не будет зависеть ни от позиции, ни от вооружения, ни от числа, а уж меньше всего — от позиции".

Оценивая это утверждение из современности, со многим можно поспорить, но главная мысль неоспорима: мотивация играет не меньшую роль, чем численность и вооружение. Можно стрелять из вооружения в направлении противника с целью быстрее израсходовать БК и ретироваться с опасной огневой позиции - можно работать на результат, стремясь нанести поражение. Можно заступать на позицию, чтобы при первых признаках активности противника бежать с неё, - а можно дать бой. Можно, оказавшись под угрозой окружения, отбиваться, - а можно вывесить белую портянку и сдаться в плен в надежде на скорый обмен...

Помимо высоких понятий о Родине, вере, противостоянии добра и зла - одну из первых ролей при формировании мотивации играет вера в своих командиров, начиная от самых главных, заканчивая теми, кто рядом. Если бы Кутузову, Жукову, Рокоссовскому не верили - Россия давно бы осталась только названием в истории с припиской: была когда-то такая страна.

Я, конечно, не специалист в вопросе вооружения и оснащения нашей пилотируемой авиации, равно как и в современной тактике её применения, - но в целом уже можно считать сложившимся мнение, что при существующих средствах ПВО пилотируемая авиация в полной мере себя не раскрывает. Тут зависимость простая: хочешь быть эффективным - готовься умереть, а хочешь выжить - эффективность упадёт до уровня случайности. Конечно, авиация своё последнее слово ещё не сказала, и есть такие направления, в которых её ничто не заменит, - но время пилотируемых штурмовиков, кажется, проходит.

Я не согласен с претензиями, что наши сбитые "птицы" оказались не там, где нужно, что их кто-то вынудил войти в опасную зону. Они оказались на войне - это определило, в первую очередь, финал их боевого вылета. На фронте, если птица работает с дистанций, для неё безопасных - она работает просто в направлении, не претендуя на поражение. Поэтому те, кто хочет разрядить свой самолёт или вертолёт в противника, а не добавить кратеров на "лунной поверхности", рискуют долетать до ЛБС, но почти никогда не залетают на вражескую территорию. За самолётами не часто, но за боевыми вертолётами всегда следует транспортный, чтобы подобрать экипаж в случае поражения машины, и то, что произошло в Брянской области - результат не глупой ошибки, не низкой компетенции, - просто у противника появилась возможность удлинять свои "руки". А парни погибли на войне - честь им и слава.

Швейцария вносит изменения в законодательство, фактически отменяющие нейтралитет и открывающие дорогу поставкам швейцарского вооружения на Украину. Германия передаёт очередной пакет военной помощи Украине, в который входит двадцать боевых машин пехоты и тридцать танков. На днях через Доброполье в сторону Краматорска проследовала колонна турецких бронетранспортёров Кирпи - более четырёх десятков единиц. Английские дальнобойные ракеты уже наносят удары по Луганску.... Нам не на кого рассчитывать, кроме, как на себя, - это становится всё очевиднее. Мир считает, что России на его карте не место - мы должны оспорить это утверждение.

Насколько я понимаю, - первый натиск отбили? Уровень напряжения, который возник вчера и выразился в качестве и количестве звонков и сообщений, говорит о том, что морально мы не вполне готовы. Вот так готовимся-готовимся к контрнаступлению - и не подготовились. Где тот тумблер в головах, который нужно переключить в положение "готовность"? У нас странная формула подготовки, - напоминает анекдот про еврея, который чинил наклонную крышу без страховки и вдруг поехал: тпру-у, тпру-у, - говорил еврей, не в силах что-либо предпринять. А теперь поехали, - сказал он, доскользив до края.

Хочу всем напомнить, что сочетание высокой восприимчивости и методичной информационно-диверсионной работы противника может подвести нас к панике, в которой едва не оказалось руководство одной из прилегающих к зоне СВО областей. Ещё недавно оно не разрешало размещать на территории своих детских лагерей и пансионатов мобилизованных, потому что они оставляют за собой срач, а тут вдруг запаниковало, что противник доползет и разрушит мирное течение жизни, несмотря на то, что вокруг война. Но война то ведь была где-то? А тут вдруг возникла угроза столкнуться с ней нос к носу...

Сейчас сложно понять: наша сетевая "коррида", когда одиночный "матадор" на полном зрителей стадионе наносит колющие удары "сопернику", - это тонкая многоходовка, или крик нервной системы? Мне нечего сказать, потому что мне знакомо это чувство бессилия перед обстоятельствами, когда знаешь, как надо, умеешь, как надо, - а изменить ничего не можешь. И тогда, чтобы выплеснуть негатив, ты прибегаешь к единственному средству, которое остаётся в твоём распоряжении - начинаешь "материться" вслух.

Конечно, есть границы. Конечно, мы их нарушаем. Умничать и давать советы, что нужно, дескать, уметь затормозить - бесполезное дело. Бывает, как в бобслее: оттолкнулся, и пока инерция не иссякнет - будешь лететь по желобу без шансов остановиться . Но чем бы ни были продиктованы причины говорить вслух, - когда кто-то там сорвался с позиций под натиском врага и побежал - это следствие низкой мотивации. А какой может быть мотивация, когда так много говорят вслух? И тем немногим, кто ещё старается извлекать элемент конструктива при так громко рекламируемом деструктиве - становится всё сложнее перекрикивать голос рекламы.