Стою, копаюсь под капотом. Масло проверяю, доливаю незамерзайку. Мимо идут трое мужчин в хорошем таком подпитии. Один останавливается, пропуская своих товарищей вперёд.
— Эй, красавица, помощь нужна? — улыбается во весь рот и тянется за канистрой.
— Да нет, спасибо, сама справлюсь, — отвечаю.
Мужчина как-то сникает, а потом тянет протяжно:
— Вот и я как-то под Кандагаром, с бэтээром думал, что сам справлюсь, а вот, — он неловко задирает штанину, демонстрируя изрядно потасканный протез, — не надо от помощи отказываться.
Мой собеседник перехватывает канистру и деловито заливает её в бачок, замечаю, что его приятели стоят поодаль, прислушиваются. Мы прощаемся, поздравляем друг друга с праздником и, когда он присоединяется к своей компании слышу обрывок разговора:
— Володя, какой Кандагар, ты в Джелалабаде служил!
— Ты сам глянь, барышне лет двадцать, она ни про какой Джелалабад не слыхала, а Кандагар звучит, да и все знают. Что я ей лекцию должен был прочесть и штабную карту нарисовать?
— Эй, красавица, помощь нужна? — улыбается во весь рот и тянется за канистрой.
— Да нет, спасибо, сама справлюсь, — отвечаю.
Мужчина как-то сникает, а потом тянет протяжно:
— Вот и я как-то под Кандагаром, с бэтээром думал, что сам справлюсь, а вот, — он неловко задирает штанину, демонстрируя изрядно потасканный протез, — не надо от помощи отказываться.
Мой собеседник перехватывает канистру и деловито заливает её в бачок, замечаю, что его приятели стоят поодаль, прислушиваются. Мы прощаемся, поздравляем друг друга с праздником и, когда он присоединяется к своей компании слышу обрывок разговора:
— Володя, какой Кандагар, ты в Джелалабаде служил!
— Ты сам глянь, барышне лет двадцать, она ни про какой Джелалабад не слыхала, а Кандагар звучит, да и все знают. Что я ей лекцию должен был прочесть и штабную карту нарисовать?